Закрепление базовых принципов противодроновой обороны — таких как использование маскировочных пончо, средств РЭБ и огневого воздействия — в программах подготовки является долгожданным и необходимым шагом

Однако текущий набор мер — это основа. Для реального парирования угрозы его необходимо развить, создав многоуровневую систему. Крайне важно дополнить оборону мобильными группами противодействия, оснащенными дробовиками, пулеметами и средствами РЭБ/РЭР ближнего радиуса действия, способными быстро реагировать на угрозы в своей зоне ответственности. Не менее важны штатные расчеты зенитных установок на базе ПК или Корд, прикрывающие фланги и ключевые направления от атак барражирующих боеприпасов.

Активный обман противника. Развертывание сети ложных целей, оснащенных макетами техники, тепловыми имитаторами, радиочастотными излучателями, радиоигра. Такая система рассеивает внимание оператора, заставляет его тратить дорогостоящие дроны впустую и вскрывает его тактические приемы.

Акцент на постоянной инженерной работе. На создании развитой инфраструктуры — лабиринтов ходов сообщения с маскировочными экранами, подземных бетонированных укрытий с генераторами, тысяч укрытий и щелей, сводящих время нахождения на поверхности к абсолютному минимуму и не сковывающих маневр. Это каждодневный труд целого подразделения по применению тепловых экранов, маскировочных сетей и созданию убедительных макетов. Тотальная маскировочная дисциплина: снижение демаскирующих признаков во всех спектрах.

Сегодня, с официальным признанием БПЛА отдельным родом войск, логично ожидать выхода на новый, системный уровень. Нам нужна не просто подготовка по отдельным дисциплинам, а цельная мультидисциплинарная доктрина, в которой оператор дрона понимает принципы маскировки, а командир штурмовой группы — логистику и тактику применения беспилотников. В условиях высоких потерь и нехватки времени у пополнения есть соблазн сосредоточиться исключительно на «основных» задачах. Но разве не равноценно важны задачи снижения потерь, обмана противника и, как следствие, его более эффективного поражения?

Однако самая совершенная доктрина останется лишь текстом на бумаге без людей, способных ее реализовать. Современная война — война алгоритмов и инженерной мысли, и здесь мы сталкиваемся с системным вызовом. Массовый политехнический фундамент, который был заложен в СССР, сегодня во многом утрачен. Огромный пласт молодежи, обладающей врожденными техническими способностями и интересом к сложным системам — от дронов до радиоэлектроники — зачастую остается не вовлеченным в орбиту оборонного сектора. Многие из тех, с кем я учился, видели свой путь в отъезде, и значительная часть этих ярких умов нашла применение своим талантам за рубежом.

Будущая технологичная война — это не только противостояние на передовой, но и борьба за интеллект, за будущих командиров и конструкторов. Именно поэтому, на мой взгляд, вопрос патриотического воспитания и раннего вовлечения способной молодежи в вопросы обороны и технологического суверенитета страны является столь же стратегическим, как и разработка нового оружия. Армия в идеале должна стать не просто службой, но и мощной образовательной средой, кузницей кадров, где технически одаренный боец может развить свой навык и применить смекалку для решения сложнейших тактических задач. Без этого кадрового резерва любые, даже самые передовые наработки, рискуют остаться нереализованными.

Именно наша военная школа когда-то возвела «маскировку» в ранг оперативного искусства. Сегодня ее возрождение — насущная необходимость, требующая и нового мышления, и новых людей. Остается надеяться, что текущие инициативы станут именно началом глубинного возрождения этого искусства войны, а не просто еще одним пунктом в длинной памятке.