Недавно я писал о гостинице Vermelho, которую Кристиан Лубутен открывает в апреле в португальском городке Мелидеш. T Magazine опубликовал съемку португальского дома, в котором живет сам Лубутен, и это великолепно.
Мелидеш – фермерский городок, который становится все более богемным и буржуазным: кроме дизайнера обуви в нём купили дома художник Ансельм Кифер и архитектор Винсент ван Дуйсен. За последние 10 лет Кристиан Лубутен приобрел здесь 140 Га земли, большая часть которой остается незастроенной: дизайнеру нравится уединение, у него нет намерения заниматься масштабным девелопментом. Его дом – это комплекс из восьми одноэтажных зданий в традиционном стиле с видом на лагуну.
Однако есть и необычный объект – La Follie – башня, напоминающая джайпурскую обсерваторию Джантар-Мантар и индийские ступенчатые колодцы. Днем это место для медитации, а вечером благодаря гипнотизирующей подсветке в стиле Джеймса Таррелла вполне годится для вечеринок. Спроектировал эту красоту египтянин Тарек Шамма, который оформляет бутики Лубутена.
В интерьере жилых домов много чудесных идей. Например, диваны, обитые египетской палаточной тканью, португальская плитка для пола, мексиканская керамика и маски. Все это выглядит таким привлекательным, что нет ничего удивительного, почему имя Лубутена стало таким же символом Мелидеша, как когда-то Бардо для Сен-Тропе.
#мелидеш #португалия
Мелидеш – фермерский городок, который становится все более богемным и буржуазным: кроме дизайнера обуви в нём купили дома художник Ансельм Кифер и архитектор Винсент ван Дуйсен. За последние 10 лет Кристиан Лубутен приобрел здесь 140 Га земли, большая часть которой остается незастроенной: дизайнеру нравится уединение, у него нет намерения заниматься масштабным девелопментом. Его дом – это комплекс из восьми одноэтажных зданий в традиционном стиле с видом на лагуну.
Однако есть и необычный объект – La Follie – башня, напоминающая джайпурскую обсерваторию Джантар-Мантар и индийские ступенчатые колодцы. Днем это место для медитации, а вечером благодаря гипнотизирующей подсветке в стиле Джеймса Таррелла вполне годится для вечеринок. Спроектировал эту красоту египтянин Тарек Шамма, который оформляет бутики Лубутена.
В интерьере жилых домов много чудесных идей. Например, диваны, обитые египетской палаточной тканью, португальская плитка для пола, мексиканская керамика и маски. Все это выглядит таким привлекательным, что нет ничего удивительного, почему имя Лубутена стало таким же символом Мелидеша, как когда-то Бардо для Сен-Тропе.
#мелидеш #португалия
Можете ли вы припомнить гостиничную рекламу, которая вам запомнилась?
Чаще всего отели показывают картины роскошного отдыха, интерьеры или архитектуру, но это не слишком хорошо объясняет, чем Four Seasons, например, отличается от The Ritz-Carlton. В качестве рекламных кампаний, которые мне запомнились, могу выделить Mandarin Oriental с концептом I’m a Fan. Здесь совсем не показывают отели: в кадре знаменитости, которые в них останавливаются. Логика работает безотказно: если отели нравятся Изабель Юппер и Брайану Ферри, то и вам наверняка подойдут.
Другой удачный пример – Rocco Forte Hotels. Сэр Рокко Форто показывает себя и свою семью в гостиничных интерьерах. Месседж такой: у нас не какая-то бездушная корпорация, а семейный бизнес. Вы – наши личные гости.
Мне понравилась новая кампания отелей The Peninsula, которая называется «Перспективы Пенинсулы». В свое время The Peninsula прославилась фотосессией Энни Лейбовиц, которая показывала отель через сотрудников на работе. Идея была такая: посмотрите, какая у нас замечательная команда, как персонал ценит свою работу. Когда вы остановитесь в наших отелях, именно эти люди будут вас обслуживать. На этот раз идею решили развить. В кадре нет отелей, только сотрудники и их повседневная жизнь. Причем не генеральные менеджеры, а рядовые, например, ассистентка на рисепшн или водитель. Уделяя им внимание, отель имеет ввиду следующее: мы придерживаемся этических принципов в бизнесе, сотрудники чувствуют себя защищенными и готовы дальше развиваться в компании. Если у них в жизни будет перспектива, это будет стимулом для них лучше работать, и вы это почувствуете, когда приедете к нам.
Чаще всего отели показывают картины роскошного отдыха, интерьеры или архитектуру, но это не слишком хорошо объясняет, чем Four Seasons, например, отличается от The Ritz-Carlton. В качестве рекламных кампаний, которые мне запомнились, могу выделить Mandarin Oriental с концептом I’m a Fan. Здесь совсем не показывают отели: в кадре знаменитости, которые в них останавливаются. Логика работает безотказно: если отели нравятся Изабель Юппер и Брайану Ферри, то и вам наверняка подойдут.
Другой удачный пример – Rocco Forte Hotels. Сэр Рокко Форто показывает себя и свою семью в гостиничных интерьерах. Месседж такой: у нас не какая-то бездушная корпорация, а семейный бизнес. Вы – наши личные гости.
Мне понравилась новая кампания отелей The Peninsula, которая называется «Перспективы Пенинсулы». В свое время The Peninsula прославилась фотосессией Энни Лейбовиц, которая показывала отель через сотрудников на работе. Идея была такая: посмотрите, какая у нас замечательная команда, как персонал ценит свою работу. Когда вы остановитесь в наших отелях, именно эти люди будут вас обслуживать. На этот раз идею решили развить. В кадре нет отелей, только сотрудники и их повседневная жизнь. Причем не генеральные менеджеры, а рядовые, например, ассистентка на рисепшн или водитель. Уделяя им внимание, отель имеет ввиду следующее: мы придерживаемся этических принципов в бизнесе, сотрудники чувствуют себя защищенными и готовы дальше развиваться в компании. Если у них в жизни будет перспектива, это будет стимулом для них лучше работать, и вы это почувствуете, когда приедете к нам.
Forwarded from Для Раи
С’емка, для сентябрьского выпуска “Vogue UK”, Флоренция, 1961 год.
Брайан Даффи.1933-2010.
Брайан Даффи.1933-2010.
Символ румынского приморского города Констанца, великолепное казино в стиле ар нуво стояло заброшенным с 1990 года.
И вот, наконец, у города нашлись деньги, и его обещают отреновировать к следующему году. В советские годы здесь был дом культуры и ресторан, а самые славные и самые элегантные времена казино прошли между его открытием в 1910м и Второй мировой. Снобы считали казино безвкусным и перегруженным декором, однако оно генерировало городу неплохой доход и привлекало статусных гостей: в 1914м сюда заехал даже российский император с семьей.
Как обычно в Румынии не обошлось без макабрической легенды. Говорят, что казино было построено на набережной мореплавателем в память о его дочери, которая умерла в 17 лет. Поэтому оно по форме напоминает катафалк, а форма окон – как могильные плиты. Катафалк – не катафалк, а сейчас в Констанце это место номер один, чтобы сделать селфи.
#констанца #румыния
И вот, наконец, у города нашлись деньги, и его обещают отреновировать к следующему году. В советские годы здесь был дом культуры и ресторан, а самые славные и самые элегантные времена казино прошли между его открытием в 1910м и Второй мировой. Снобы считали казино безвкусным и перегруженным декором, однако оно генерировало городу неплохой доход и привлекало статусных гостей: в 1914м сюда заехал даже российский император с семьей.
Как обычно в Румынии не обошлось без макабрической легенды. Говорят, что казино было построено на набережной мореплавателем в память о его дочери, которая умерла в 17 лет. Поэтому оно по форме напоминает катафалк, а форма окон – как могильные плиты. Катафалк – не катафалк, а сейчас в Констанце это место номер один, чтобы сделать селфи.
#констанца #румыния
Помимо великолепной игры Джона Малковича, фильм «Игра Рипли» (2002) стоит посмотреть еще по одной причине.
В малоизвестной экранизации романа Патрисии Хайсмит, которую сняла Лилиана Кавани, Том Рипли, разбогатевший на сомнительных операциях с произведениями искусства, живет на палладианской вилле Эмо в деревне Фанцоло рядом с Тревизо. Эта вилла, построенная в 1565м, считается шедевром Андреа Палладио и входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Её план Палладио опубликовал в своем ключевом трактате «Четыре книги об архитектуре». Опираясь на античную традицию, он сделал строго симметричный проект, где все помещения были кратны одному, полутора и двум квадратам.
В отличие от сдержанной и лишенной украшений архитектуры, интерьер богато декорирован фресками Джованни Батиста Дзелотти, изображающими сюжеты из «Метаморфоз» Овидия.
Что же касается Малковича, то его исполнение роли Рипли гораздо ближе к первоисточнику, чем у Алена Делона, Денниса Хоппера и Мэтта Деймона: внушающий опасность, но притягательный, хладнокровный, но с быстрой реакцией, рациональный, но обожающий игры, избегающий публичности, но нарциссичный. Джон Малкович был так увлечен этой ролью, что когда съемки из-за перебоев в финансировании пришлось перенести и Лилиана Кавани не смогла закончить фильм, потому что у нее был контракт с Ла Скала, он сам доснял то, что осталось – треть картины. Причем сделал это так, что и не скажешь, что у фильма два режиссера.
#тревизо #италия
В малоизвестной экранизации романа Патрисии Хайсмит, которую сняла Лилиана Кавани, Том Рипли, разбогатевший на сомнительных операциях с произведениями искусства, живет на палладианской вилле Эмо в деревне Фанцоло рядом с Тревизо. Эта вилла, построенная в 1565м, считается шедевром Андреа Палладио и входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Её план Палладио опубликовал в своем ключевом трактате «Четыре книги об архитектуре». Опираясь на античную традицию, он сделал строго симметричный проект, где все помещения были кратны одному, полутора и двум квадратам.
В отличие от сдержанной и лишенной украшений архитектуры, интерьер богато декорирован фресками Джованни Батиста Дзелотти, изображающими сюжеты из «Метаморфоз» Овидия.
Что же касается Малковича, то его исполнение роли Рипли гораздо ближе к первоисточнику, чем у Алена Делона, Денниса Хоппера и Мэтта Деймона: внушающий опасность, но притягательный, хладнокровный, но с быстрой реакцией, рациональный, но обожающий игры, избегающий публичности, но нарциссичный. Джон Малкович был так увлечен этой ролью, что когда съемки из-за перебоев в финансировании пришлось перенести и Лилиана Кавани не смогла закончить фильм, потому что у нее был контракт с Ла Скала, он сам доснял то, что осталось – треть картины. Причем сделал это так, что и не скажешь, что у фильма два режиссера.
#тревизо #италия