Forwarded from Митин журнал
Мне близка знакомая каждому коллекционеру идея влюбленности в неодушевленные объекты, так что я с воодушевлением посмотрел новейший фильм “E1027”.
Е1027 — это криптоназвание спроектированной Айлин Грей виллы, в которую был влюблен Ле Корбюзье. Влюблен до такой степени, что он построил рядом хижину и наблюдал за виллой, как за неверной женой.
В конце концов ему удалось уговорить владельца виллы, и тот разрешил ему расписать стены фресками. Причем рисовал Ле Корбюзье нагишом, то есть как бы изнасиловал любимый дом, скрыв свое надругательство от Грей, которая увидела фотографии в журнале и пришла в ужас.
Фильм снимался в самой вилле, много лет она стояла заброшенной, а недавно ее восстановили, и выглядит она так соблазнительно, что Ле Корбюзье можно понять.
Е1027 — это криптоназвание спроектированной Айлин Грей виллы, в которую был влюблен Ле Корбюзье. Влюблен до такой степени, что он построил рядом хижину и наблюдал за виллой, как за неверной женой.
В конце концов ему удалось уговорить владельца виллы, и тот разрешил ему расписать стены фресками. Причем рисовал Ле Корбюзье нагишом, то есть как бы изнасиловал любимый дом, скрыв свое надругательство от Грей, которая увидела фотографии в журнале и пришла в ужас.
Фильм снимался в самой вилле, много лет она стояла заброшенной, а недавно ее восстановили, и выглядит она так соблазнительно, что Ле Корбюзье можно понять.
Шахматный дом треугольной формы, одно из знаковых модернистских зданий Еревана, прославленное в том числе купюрой в 2000 драм, был построен в 1970м по проекту Жанны Мещеряковой.
И, к счастью, до сих пор используется по назначению – здесь находится Ереванская шахматная школа.
Шахматы – удачная идея для субботнего дня. Хотя сейчас уже и почти не встретишь людей, играющих в шахматы на улице в выходной, в позднем СССР это было довольно распространенным явлением.
#ереван #армения
И, к счастью, до сих пор используется по назначению – здесь находится Ереванская шахматная школа.
Шахматы – удачная идея для субботнего дня. Хотя сейчас уже и почти не встретишь людей, играющих в шахматы на улице в выходной, в позднем СССР это было довольно распространенным явлением.
#ереван #армения
Забыл показать вам снимки Питера Худжара с выставки, которую я увидел в Венеции.
А они очень хороши. Трудно сказать, что лучше – фото интеллектуальной и контркультурной элиты 1970х или мумии в сицилийском склепе. Но вместе эти изображения работают особенно удачно, ведь большинство героев, включая самого фотографа, уже умерли, пока вот Фран Лебовиц и Джон Уотерс держатся, но им, наверно, чувство юмора помогает!
#венеция #италия
А они очень хороши. Трудно сказать, что лучше – фото интеллектуальной и контркультурной элиты 1970х или мумии в сицилийском склепе. Но вместе эти изображения работают особенно удачно, ведь большинство героев, включая самого фотографа, уже умерли, пока вот Фран Лебовиц и Джон Уотерс держатся, но им, наверно, чувство юмора помогает!
#венеция #италия
Спасибо Jewellery Digest за фото каннского лауреата с шопаровской «Золотой пальмовой ветвью». Знаю, что для многих это решение жюри было неожиданным. У меня мнения до просмотра этого фильма, разумеется, нет, но Шон Бэйкер - талантливый режиссёр, его предыдущий фильм «Красная ракета» мне понравился. Ну и вообще это здорово, когда призы получает не каннская «номенклатура», а новые имена.
Forwarded from Jewellery Digest
Режиссёр Шон Бэйкер и его «Золотая пальмовая ветвь» за фильм «Анора» (Anora) с российскими актёрами Марком Эйдельштейном и Юрием Борисовым в главных ролях.
Forwarded from Artis Opus
В 1961 году фотограф Уильям Кляйн совершил свой первый визит в Японию. В Токио, при поддержке правительственных чиновников, он смог сделать несколько уникальных, и порой непочтительных кадров, например, бой сумо, снятый с близкого расстояния или портрет императорской четы крупным планом. Когда Уильям Кляйн наконец сбежал от своего официального эскорта, он погрузился в хаотичную столичную жизнь времен небывалого экономического подъема, за три года до летних Олимпийских игр 1964 года - события, которое перенесло Токио в современную эпоху.
Из путешествия фотограф привез большое количество аналоговых черно-белых фотографий. Лучшие из них вошли в его книгу «Токио 1961», одновременно ставшую документальной фотолетописью японской послевоенной жизни и личным дневником иностранца.
Из путешествия фотограф привез большое количество аналоговых черно-белых фотографий. Лучшие из них вошли в его книгу «Токио 1961», одновременно ставшую документальной фотолетописью японской послевоенной жизни и личным дневником иностранца.