Многие национальные историки ошибочно полагают, что основным ветком исламизации адыгов стала эпоха Кавказских войн. По их мнению, произошло это за счет установления духовных учреждений Российской администрацией в регионе. К примеру, в интервью порталу “Нарт Хэку” председатель координационного совета адыгских общественных организаций Аслан Бешто озвучил мысль, что в сопротивлении адыгов не было никакого религиозного контекста, а сама исламизация произошла благодаря учреждению в регионе муфтиятов. Возможно А. Бешто лишь последовал за уже оформленным националистическим нарративом о поздней исламизации адыгов и сделал собственное “логическое” заключение, однако на территории всего Северного Кавказа никаких муфтиятов не было вплоть до разрушения Российской империи, а на Южном Кавказе было создано “Закавказское мусульманское духовное правление” лишь в 1872 г., то бишь уже после окончания Кавказских войн.

Во всех российских правовых инстанциях на территории Северного Кавказа шариат рассматривался в качестве некоего чужеродного элемента. Именно этот дискурс о чуждости ислама и был перенят в дальнейшем местными националистами, которые изучали правовую историю региона по материалам царской администрации. В отечественной историографии традиционное право адыгов рассматривается в отрыве от исламского, несмотря на то, что такой правовой плюрализм не был свойственен сознанию представителей местных обществ в доколониальный период. Данную проблему можно связать с непониманием сущности шариатского судопроизводства и идеологической ангажированностью большинства работ, направленных на конструирование чисто этнонациональной идентичности без какой-либо привязки к религиозному фактору.

Частенько оспаривая позицию о том, что ислам на территории региона имел важнейшую и зачастую решающую роль, наши оппоненты приводят цитаты различных путешественников, фиксировавших исполнение языческих практик некоторыми адыгскими сообществами. Это никак не противоречит нашей позиции: пока одни общества оставались мушриками, другие принимали ислам и даже распространяли его. Отличие между ними в том, что именно мусульмане из числа адыгов были представителями аристократии и вершили реальную политику, которой почему-то умудряются кичиться исламофобные националисты / криптоязчники. Тугужуко Кызбеч, Исхак Абуков, храбрые представители рода Атажукиных, организовавших и шариатское движение, и первую хиджру кабардинцев на запад, неоднозначный Сефер-бей Зан, Хаджи Догомуко Керендуко Берзек и еще сотни имён и фамилий героев прошлого никогда не представляли национальных движений и никогда не проливали кровь за нацию. Вся их деятельность была абсолютно исламской, а их наследие по праву принадлежит всем мусульманам Уммы. Мы уже не говорим о более ранних сюжетах истории региона, когда некоторые князья принимали сторону мусульман, а не своих соплеменников-немусульман. Вообще, кабардинские князья были частью более широкой идентичности в рамках региона — сословной. Кабардинскому пщы по духу был ближе балкарский таубий, ногайский бий или кумыкский шамхал, нежели кабардинец крестьянин.
Аристократия Центрального Кавказа представляла классовое единство, которое воплощалось вне этнических категорий, так как все крупные владетели региона были друг другу кровными родственниками.
Абсолютно трезвый и исламский формат идентичности.

Таким образом, кто является полноправным наследником всех вышеперечисленных в своей риторике и образе жизни, думаю, не должно более вызывать вопросов. Навряд ли это тот, кто сегодня руководствуется национальными категориями и, даже будучи мусульманином, готов как-либо оправдывать и поддерживать немусульманский (по сути даже антимусульманский) дискурс нации и национализма.

Как это знакомо… На Северном Кавказе (в центре) было две волны, когда представители неблагородных семей мимикрировали под знать или пытались аферистическим образом приклеить себя к ней. Это период после отмены крепостного права, когда бывшие рабы, не имевшие до этого фамилий, брали себе фамилии своих хозяевов и после краха СССР, когда вдруг плебейские семьи начинали находить у себя благородных вымышленных предков которые могли их связать с реальными аристократами. Вспоминаю историю, как одни такие фантазеры не постеснялись заявиться с претензиями на родство к настоящим дворянам, рассказывая историю про потерянную ветвь фамилии. Но к их разочарованию им доступно объяснили, что родственников никто не терял и находить новых не намерены. Тем не менее, это не останавливает особо желающих облагородится, целыми семьями меняют фамилии с надеждой, что со временем все забудется, и они смогут «влиться в коллектив».


«Узурпация титулов стала довольно распространенным явлением во Франции уже в XVIII веке. Даже простолюдины ставили на свои гербы короны графов и маркизов. Во многих случаях узурпацию вежливо терпели и в течение нескольких поколений признавали в юридических документах или даже в суде, хотя такое признание никогда не было эквивалентно формальному предоставлению титула. Такие титулы известны как «титулы учтивости» (titres de courtoisie). В XIX и XX веках такая узурпация стала обычным явлением, и многие безымянные семьи сегодня называют себя графами и маркизами…»

«Частица» (слово «де» между именем и фамилией) часто считается признаком благородства.

На самом деле во Франции около 10 000 имен, которые выглядят благородно (например, с частицей «де»), гораздо больше, чем действительно благородных. И наоборот, есть дворянские семьи без частицы в имени: большое количество наполеоновских дворян имеют титулованные имена, не имеющие элемента «де»; однако есть и семьи дворян Старого режима, которые не удосужились добавить к своему имени частицу «де».

Сменить имя во Франции можно, хотя это трудный и дорогостоящий процесс. Некоторые семьи изменили свои имена и придали им дворянский вид. Также возможно повторное использование вымершего имени (relever un nom): нужно убедиться, что никто уже не имеет права носить это имя, и получить постановление Государственного совета. Именно такой процедуре следовал некий г-н Жискар, который по закону изменил свое имя на Жискар д'Эстен (семья д'Эстен вымерла после казни адмирала д'Эстена в 1794 году). Такая процедура, очевидно, никого не делает благородным. Его внук, президент Французской Республики (1974-81), высмеивал себя, прося место адмирала в Ордене Цинцинната (он был принят на почетной основе).»

Благодаря своей географии и микроклимату аул Хасаут являлся одним из самых зажиточных в регионе, до его погрома коммунистами и депортацией, в конечном счете, всего населения в Среднюю Азию. Социально это был кулацкий аул, возглавляемый в основном старинной аристократической семьей Джерештиевых и дворянами Чипчиковыми. Поэтому не удивительно, что, местные большевички впали в панику, почуяв, что северные штыки, на которых они сидели, могут испариться.
___

«В ауле Хасаут Мало-Карачаевского округа один из наиболее антисоветски настроенных кулаков два раза выступал в мечети перед сходом г-н. Сущность его выступления сводилась к следующему:

Китайская революция подавлена, армия разбита и бежит в СССР, размещаясь по крупным городам Союза. В самом ближайшем будущем империалисты придушат и СССР.

Исходя из-этого, самая ближайшая задача аула установить в данный момент бдительное наблюдение за ячейками ВКП(б) и ВЛКСМ, чтобы к приходу белых не дать им скрыться и выдать как противников белых».

«Этим же кулаком была создана “коллегия” из реакционных представителей кулачества и дворянства, которая составила списки коммунистов и комсомольцев, коих при перемене строя необходимо предать смертной казни.

Слух и решения этой группы быстро распространился по аулу и вызвал паникерство среди части комсомольцев и коммунистов». (Сводка Карачаевск. ОКот 1 июля 1927 г.)

Из информационной сводки ЦК ВКП(б) № 43 от 27 июня 1927 г.

Расположение баз ордена Тамплиеров в Испании, строго по расходящимся линиям в 40 градусов от центра тамплиерского креста расположенного на их базе рядом с Усеро (экономьеда Сан-Хуан-де-Отеро) вдоль его лопастей.

На тот момент никто в Европе не имел таких знаний в геодезии и картографии, для подобного рода точного строительства. Понятно что такие знания орден мог получить только на Востоке и в дальнейшем использовал их во время Великих географических открытий через ордена Христа и Монтесы, которые по сути были ребрендингом храмовников после их официального запрета РКЦ.

Вообще многослойность и полицентричность политического поля, насыщенного подобными орденами, сектами, обществами, закрытыми клубами эта одна из особенностей Европы и Запада в целом.

То есть полноценных в политическом смысле мусульман в стране 3%, а остальные это, мягко говоря, непонятная масса людей.
Османскому дому мне кажется надо меньше концентрироваться на националистической Турции и больше смотреть на родные для них Балканы. Собирать там своих сторонников, работать с мусульманским населением региона, местными элитами и может, удастся выгрызть себе что-то в бывшей имперской Румелии. Возможно, действуя решительно в какой-то момент, особенно если посыплется вся система безопасности в Европе.
Если конечно у них остался еще порох в пороховницах.

А это делалось специально, так как мусульманские имена были именами престижа, именами Пророка Мухаммада (саляллаху гъалейхи уа саллям), других пророков, лучших людей в истории ислама и благородных правителей. Называть слуг или рабов такими именами считалось непотребным и оскорбительным действием в отношении этих людей.

Национал-озабоченным на заметку, «исконно посконные» имена были плебейскими именами.

«Бесправие кулов отразилось и в их именах. В списках мы видим два в корне различных ряда имен. С одной стороны, имена владельцев — обычные мусульманские имена, напр., Муса, Махмуд, Адильгирей, Хасан и др., и рядом имена кулов, совершенно отличные, очень редко совпадающие со списком владельцев. Почти всегда ясна семантика их внутри данного языка, и по значению их можно разделить на несколько групп.

Значительный интерес для нас представляют имена, показывающие, по всей видимости, использование рабочей силы крепостных и рабов. К числу таких относится очень часто встречающееся мужское имя «Qoici» — «пастух овец» и несколько реже «tuarcь» — «пастух крупного рогатого скота». …
Дальше идут имена, тоже характерные именно для крепостных и рабов, подчеркивающие роль их в благосостоянии семьи: «xajьr-qьz» — «полезная девушка».

Очень часты имена-клички, очевидно данные по происхождению раба или по его внешним данным. К первым относятся, напр., «tav-qьz» — «гора девушка», «saxar-qьz» — «городская девушка», «qonaq-qьz» — «гость-девушка», а то и просто «tyrly-qьz» — «разная девушка», или даже «basxa» — «другая».

Ко вторым: «qьz-ariv» — «девушка красивая», «sarьcac» — «рыжеволосая», «kek-qьz» — «серая» или «небо-девушка», «aq-bas» — «белоголовый», «qaraqulaq» — «черноухий», «tylky-qьz» — «лиса-девушка» и др. Встречаются и еще более странные и насмешливые имена: «ton-qьz» — «шуба-девушка», «tujme» — «застежка», «toqmaq» — «колотушка» и др….

Не только «qul» — раб или крепостной, но даже «ozden» не имел права называть своих детей именем своего владельца, и если уздень хотел это сделать, то обращался за специальным разрешением к князю как о большой милости, задабривая его подарками; в свою очередь князь одаривал своего «крестника».
Таким образом даже в именах сохраняется и оттеняется классовая рознь между владельцами и их кулами».

Студенецкая Е.Н.
К вопросу о феодализме и рабстве в Карачае XIX в. (По некоторым архивным документам) // Советская этнография, № 2-3. 1937

Неокрестоносный Израиль и неофатимидский Иран усиленно как два гигантских тестомеса месят тесто суннитского исламского ближнего востока, что бы в конце концов из него выпекся неоайюбидский султанат.
Интересно, что семья Салах ад-Дина аль-Айюби это курды выходцы из Южного Кавказа с территории современной Армении. Кто знает, кем будет новый герой? Не удивлюсь если его предки будут с Северного Кавказа.

В традиционном смысле флаги, геральдические и иные символы делятся в основном на 3 категории: кровно-семейно-личные, религиозные и профессиональные.
Когда происходит перемалывание человека в массовый социальный паштет в рамках модерновой девиации, то появляются новые символы взамен прежних: государственные, национальные и корпоративные (включая сюда спортивный и культурный сектор). Дело в том, что модерновые символы служат элементом непрямого контроля и управления социальной массой, структурируя ее и направляя. Они формируются и навязываются человеку со стороны группы, контролирующей модерновый дискурс на той или иной территории или глобально. В отличии от традиционных символов, которые связанны либо с предками человека, его семьей, либо божественным и его отношениями с ним, либо с его личным трудом или в союзе с равными коллегами, то есть символы как бы принадлежат самому человеку.

Грубо говоря, можно сказать, что тот, кто контролирует ваши символы, тот контролирует вас.

Интересный отрывок. Когда дело касается семейных аристократических легенд, историй и сказаний, наличие в них джиннов или других существ, не признаваемых модерновой современностью, является абсолютной нормой. И надо сказать, что это характерно не только для Кавказа.

«Некоторые из рассказов г-на Белла о наиболее выдающихся черкесах, с которыми он общался, проливают дополнительный свет на национальный характер, храбрость, а также суеверную веру этого народа. Одним из его черкесских хозяев, о которых он довольно подробно говорит, был Ратук Хаттав, герой необычайной смелости: «Мой нынешний уважаемый хозяин, Ратук Хаттав, — говорит он, — рассказывает о Сатхуре (поселении) сказочную историю, о том, как его первым обитателем был юноша, отличавшийся большой телесной утончённостью, но исключительным бесстрашием, которому посоветовали провести ночь на мосту через какой-то соседний ручей, где он стал свидетелем ужасающего зрелища битвы между двумя воинствами джиннов и о том, что он отказался подчиниться приказу вождя джинов; о красивой девушке, которая встретилась ему на том мосту и которой, испуганной он помог преодолеть его в ту ужасную ночь, о том, что эти двое впоследствии поженились, и их потомство стало жителями знаменитого города, из которого они впоследствии эмигрировали в Темегуй (Темергоевское княжество), где проживают их потомки, образующие теперь княжеский септ (ветвь) рода Булатук (Болотоковы). Что касается города или, скорее, деревни, то все, что от него теперь осталось, - это овраг, занимающий около восьми-десяти акров между ручьями Нефил (Непиль) и Псебебс (Псебепс).»

«Черкесия: Путешествие на Кавказ»
Джордж Лейтон Дитсон
New-York - 1850

На фото шкафы во Дворце Дожей, где хранились Золотая и Серебряная книги. В эти книги записывали списки семей представителей Венецианской аристократии, в золотую – высшую патрицианскую знать города в серебряную остальных. Книги велись с XIV века до 4 июня 1797 года, когда французские революционные войска не вошли в Венецию и по приказу Бонапарта книги не были сожжены.

Семьи суверенного патрициата Венеции делились на 4 класса: 1) Старые дома - состоявшие из 12 семей ведущих свое происхождение от тех, кто участвовал в выборах первого дожа Венеции. И еще 12 старейших семей, чье происхождение уходило корнями во времена до IX века. 2) Новые дома, это фамилии образованные после 800 года и до 1378 года. 3) Третий класс - это новейшие дома, которые были вписаны во время войны в Кьоджо (1378—1381 годы). 4) Последний слой составляли семьи, вошедшие в списки патрициев во время Кандийской и Морейских войн в XVII-XVIII веках.

Многие из этих семей до сих пор существуют и есть те кто живут до сих пор в Венеции.

У модерновых «цивилизаторов» есть такая привычка постоянно тыкать в клановость народов Северного Кавказа, которая якобы мешает региону развиваться.

На фото Ли Джэ Ён председатель и собственник крупнейшего в Южной Корее концерна «Samsung». Он внук по прямой мужской линии основателя концерна Ли Бён Чхоля.

Ли Джэ Ён происходит из помещичьи семьи рода Ли из Кёнджу, ветви Панчжонгон. Его дедушка с материнской стороны Хон Джин Ки 9-й министр юстиции и 19-й министр внутренних дел Республики Корея. Его прадедушка Ким Син Сок отец бабушки по материнской линии супруги Хо Джин Ки был исполнительным директором банка Choheung. Бабушка по отцу Пак Ду Ыль так же происходила из богатой семьи.

А в целом многочисленное потомство основателя Самсунг Ли Бён Чхоля занимающие различные высокие должности в корпорациях концерна, в университетах страны, руководящие различными культурными, спортивными организациями и бизнес сообществами Кореи составляют клан, который называют «семейство панСамсунг».

Роды владетелей Мегрелии и Сванетии князей Дадиани и Дадешкелиани, а так же абхазских князей генетически тесно переплетены с северокавказской знатью. А если говорить о, например балкарских горских князьях то практически у всех у них вы их найдете в числе как минимум прабабушек или прадедушек.
Поэтому конечно наблюдая в новостях за соседями, хочется вместо современных националистических и шовинистических Грузии и Абхазии видеть такой мирный юго-западный Кавказ, где суверенная власть вновь будет в руках наших кузенов ну или хотя бы тех новых владетельных родов, что придут им на смену и выведут регион из национал-модернового тумана.

На фото Дворец князей Дадиани в их столице г. Зугдиди.

Бежавший сирийский диктатор в очередной раз показал немощность модерновых властителей, которые, сидят на трех модерновых китах: аппарате насилия, пропаганды и бюрократии. Их политии - это карточные домики, не имеющие фундамента в виде легитимной и харизматической власти. Можно сравнить их с любым Северо-Кавказским аристократом, который без страха ходил и жил в окружении своих подвластных, более того мог переселить их например в закубанье или вообще в Османское государство. Ему не нужен был Мухабарат для реализации его воли и он не нуждался в охранниках (сама постановка вопроса об этом уже была бы для него оскорблением) для защиты себя или своей семьи. В битвах он был на поле боя, а не в теплом кабинете, а позор для него был страшнее смерти.
Дамаску хочется пожелать обрести такого правителя, хотя конечно этот благородный город достоин еще лучшего.