Примечательный отрывок из доноса на местных дворян и шариатистов председателя сельисолкома кабардинского селения Куба записанный 8 июля 1928 года.

«…У всех этих лиц в настоящее время родня—братья родные по 1, по 2 находятся за границей. Сбежали в 1920 году с белыми. Сами они и в нынешнее время ведут подпольную работу, собираются все вместе, в доме вдовы... и там решают разные вопросы и делают это хитро, ставят на пост одного человека и как только кто идет, они сидят и молчат. Я, как председатель Совета, говорил им несколько раз, чтобы они не собирались, но они не слушают. Сколько раз мы вызывали хозяина Гучева Исуфа и предупреждали его, чтобы он не разрешал им собираться, но они говорят, что там они починяют сапоги и прочее.

С начала существования Соввласти они каждый месяц делают свой сход, приглашают селян и беседуют, агитируют свои шариатские идеи, восстанавливают против коммунизма и Соввласти селян, агитируют бедняков, чтобы не было детских яслей, потому-то они хотят отбирать якобы детей от родителей, настраивают, чтобы русскому языку не обучали детей, преследуя этим самым гибель кабардинского, и еще против много чего они настраивают бедняков и середняков, посещающих их собрания. Особенно они проявляют свое занятие при перевыборе Советов, как только начинаются выборы Советов, они настраивают население, чтобы выбирали только из мулл и узденей в Советы, с тем, чтобы последние смогли восстановить шариатство. Они, эти последние лица, ведут подпольную работу не только среди населения Кубы, а и среди других селений.

Так, после восстания на другой день Мисаков поехал в село Н. Куркужин и привез оттуда жену убитого большевиками бандита... Абу, и они собрались все туда ночью и о чем-то там решали. Там были еще... потом они разошлись и как разошлись насилу заметно, выходили по 2 человека и собирались по 2 человека. На их совещаниях тайных у них бывают только князья, дворяне, уздени и муллы. Кроме них, туда никого не пускают. Приезжают к ним из других сел уздени, но кто, я не знаю, так как из нижнего села никого не знаю.

Своим влиянием они очень и очень вредят мероприятиям Советской власти, ненавидят коммунистов, сочувствующих власти, настраивают бедноту против Советов и против всех мероприятий, которые Соввласть проводит у нас. Вообще они такие люди, что их жалко убить своими руками.»

Рассуждения некоторых по поводу того, что входит или не входит в Европу с позиции географии, на самом деле бессмысленны, так как Европа это религиозно-политическое понятие. Это продукт римско-христианской теоретической мысли. То, что мы называем Европой, в реальности состоит из нескольких эколого-культурных зон: Средиземноморско-черноморской, Балто-северной и Полярной, а так же части Великой степи. Естественно все эти зоны не очерчены жесткими границами, а плавно переходят друг в друга и далее в другие соседние зоны.

Если говорить о Кавказе, то он часть большого Средиземноморско-черноморского региона, который тянется от Агадира до Дербента и от Тулузы до Каира.

На востоке и юге он сливается с ближневосточной зоной, а на севере вливается в Великую Степь.

Современная модерново-девиативная система построена на конструировании и навязывании в разной степени искусственных политических и социальных систем. И одним из эталонных образцов этого процесса является современный Израиль. Это абсолютно чистый колониальный эксперимент по конструированию новой нации со всеми ее атрибутами, не связанной ни с какой этногруппой на земле образования. И как любое искусственное образование Израиль требует постоянных усилий центра по его поддержанию, что делает его будущее зависимым от состояния современной глобальной системы, которая приближается к развилке своего будущего либо в виде всемирного модернового проекта, либо к откату в ряд глобальных городов-государств. Но ситуация такая, что у Израиля места нет ни в одном из этих вариантов будущего. Проблема в том, что конвульсивные попытки продлить свою жизнь путем войн и репрессий лишь увеличат жертвы среди местного палестинского населения и только ускорят процесс деконструкции сионистского образования, а так же замарают кровью большинство еврейские этногрупп, которых будут в будущем ассоциировать именно с Израилем и его репрессивной политикой.

Исторический контекст волнений в КЧР и других республиках СК.

«Редактор Биробиджанской газеты Кравец тогда писал: «Есть свободные территории: Карачаевская автономная область, Калмыкия, которые опозорили себя изменой и были за это наказаны правительством. Та же участь постигнет и крымских татар, которые помогали немцам и боролись против Красной Армии с оружием в руках. Или, скажем, Республика немцев Поволжья. Вот эти территории и смогут быть переданы евреям после войны, а правительство будет этому содействовать».
«Отечественная история», №2, 1999 г.

Сюда же можно добавить и современные потуги граждан Израиля в медийном поле раскручивать межэтнические трения и споры среди народов центрального и западного Северного Кавказа, историю с учебником по истории итд итп.

Конечно если говорить чисто логически мне кажеться страхи эти не обоснованы, так как густонаселенный и преимущественно мусульманский Северный Кавказ это наверно одно из последних мест где мог бы разместиться Израиль 2.0 на постсоветском пространстве тем более в сравнении с северо-западным причерноморьем.

Актуальное 500 летней выдержки.

«Вступайте в бой с полной решимостью умереть, и вы останетесь живы; Пожелайте выжить в битве, и вы обязательно встретите смерть.»

«Мир достигается рисом и солью, а не катанами и стрелами.»

Уэсуги Кенсин (1530 — 1578) - легендарный дайме, владыка провинции Этиго и один из наиболее могущественных полководцев Японии периода Сэнгоку («Эпоха воюющих провинций»).

В продолжение темы легендарного японского даймё Уэсуги Кенсина - урок этики войны и обращения с врагами. Можно сравнить с шизофренически жестокой резней мирных жителей в Газе обезумевшими от страха смерти модерновыми плебеями.

«Став князем Этиго, Кенсин вступил в ставшие легендарными столкновения с князем горной провинции Кай (ныне префектура Яманаси) - Такэдой Сингэном. Они сражались при Каванакадзиме пять раз: в 1553, 1555, 1557, 1561 годах и, наконец, в 1564 году. Именно во время четвертой битвы при Каванакадзиме два генерала встретились лицом к лицу. Кенсин был верхом на коне и атаковал главный лагерь Такэда и застал его врасплох. Все, чем Сингэну пришлось защищаться в этом сражении, — это тэссен (военный веер). Тем не менее, сражение формально закончилось победой Сингэна хотя обе армии потеряли большую часть своих солдат.

Несмотря на то, что князья были соперниками, они очень уважали друг друга. Кенсин даже помог Сингэну, когда кланы Имагава и Ходзё бойкотировали торговлю солью с не имеющей выхода к морю провинцией Кай, находясь с ними в состоянии войны. Кенсин посчитал это низостью и прислал соль и другие припасы из своих запасов Сингену, заявив, что «войны следует вести копьями и мечами, а не рисом и солью». Говорят, что, когда Такэда Сингэн умирал в замке Нода, он сказал своему сыну Кацуёри, что единственным даймё, которому можно было доверять в Японии, был Уэсуги Кенсин. Такэда Сингэн скончался в 1573 году.

В конце концов все его соседи узнали о смерти Сингена. Ходзё Удзимаса поспешил с гонцом сообщить Кенсину новости. Кенсин как раз обедал. Он отложил палочки для еды и посетовал: «Я потерял своего хорошего соперника. Такого героя у нас больше не будет!» Долгое время после этого он плакал о нем втайне.»

Раздражение которое вызывает у части глобальных элит Нетаньяху вызвано не собственно жертвами его террора среди палестинцев, а тем что он своими действиями активно стучит и бьет по кастрюле, где по плану должна медленно вариться лягушка исламского мира, побуждая ее выпрыгнуть на волю. Они понимают, что падение установленных ими «вишистских» режимов на ближнем востоке и Израиля создаст огромную дыру в глобальном модерново-девиативном пространстве, которую навряд ли можно будет чем то заткнуть. Все это может стать началом процесса сворачивания современной глобальной системы до «лучших» времен.

Лучшая реклама роялизма за последнее время. :)

Самое интересное, что это конструирование особенно в символическом поле никак не связанно с традиционными историческими символами тех или иных этногрупп или подгрупп, над которыми проводят националистический социальный инжиниринг. Причем в отношении Северного Кавказа использовалась и используется французская модель (а так же ее американский подвид), где мы видим, как в свое время тысячелетний Флер де лис (королевская геральдическая лилия) и религиозную Орифламму заменили на масонскую трехцветную тряпку, а символом страны стала полуголая девка Марианна и петух.
Но на Северном Кавказе вообще не стали заморачиваться, наклепали флаги с кругами, квадратиками, стрелами, звездами и пару рандомно выбранных животных в разном антураже. Такой типичный африканский вариант, хорошо хоть не куриную ножку на тарелке или хычин с пирогом изобразили.

Исторический материал, показывающий не только классовое единство, но кровное родство феодальной знати Кабарды и Балкарии как минимум с начала XVII века, а так же многослойность вассально-сеньоральных отношений в регионе.
Все это естественно не согласуется с современными выдуманными нарративами националистов про какой-то вечный этно конфликт и бредовыми в своем универсализме по времени и месту рассуждениями о том какого «народа» феодальный класс «выше или ниже».

«В Москве Сидор и Марк были еще раз допрашиваемы в Посольском Приказе. Они тут объявили: что страна, где они были с Каншов-Мурзой, принадлежит, сверх Илдарских Мурз, еще Болкарам, Абши-Тазрекову и Улли Мурзе, племянникам Князя Пшимаха по сестре, не подвластным Царю и не имеющим в городе Терек заложников, но подчинённым Черкесскому Алегук Мурзе Шеганукову, даннику Царя Московсакго, имевшему в Терском городе сына своего Темир Аксака в закладе, и так же двор свой для приезда…»

«Описание путешествия на Кавказ, предпринятого в 1628 году по приказанию царя Михаила Фёдоровича, для отыскивания серебрянной руды…»

Многие национальные историки ошибочно полагают, что основным ветком исламизации адыгов стала эпоха Кавказских войн. По их мнению, произошло это за счет установления духовных учреждений Российской администрацией в регионе. К примеру, в интервью порталу “Нарт Хэку” председатель координационного совета адыгских общественных организаций Аслан Бешто озвучил мысль, что в сопротивлении адыгов не было никакого религиозного контекста, а сама исламизация произошла благодаря учреждению в регионе муфтиятов. Возможно А. Бешто лишь последовал за уже оформленным националистическим нарративом о поздней исламизации адыгов и сделал собственное “логическое” заключение, однако на территории всего Северного Кавказа никаких муфтиятов не было вплоть до разрушения Российской империи, а на Южном Кавказе было создано “Закавказское мусульманское духовное правление” лишь в 1872 г., то бишь уже после окончания Кавказских войн.

Во всех российских правовых инстанциях на территории Северного Кавказа шариат рассматривался в качестве некоего чужеродного элемента. Именно этот дискурс о чуждости ислама и был перенят в дальнейшем местными националистами, которые изучали правовую историю региона по материалам царской администрации. В отечественной историографии традиционное право адыгов рассматривается в отрыве от исламского, несмотря на то, что такой правовой плюрализм не был свойственен сознанию представителей местных обществ в доколониальный период. Данную проблему можно связать с непониманием сущности шариатского судопроизводства и идеологической ангажированностью большинства работ, направленных на конструирование чисто этнонациональной идентичности без какой-либо привязки к религиозному фактору.

Частенько оспаривая позицию о том, что ислам на территории региона имел важнейшую и зачастую решающую роль, наши оппоненты приводят цитаты различных путешественников, фиксировавших исполнение языческих практик некоторыми адыгскими сообществами. Это никак не противоречит нашей позиции: пока одни общества оставались мушриками, другие принимали ислам и даже распространяли его. Отличие между ними в том, что именно мусульмане из числа адыгов были представителями аристократии и вершили реальную политику, которой почему-то умудряются кичиться исламофобные националисты / криптоязчники. Тугужуко Кызбеч, Исхак Абуков, храбрые представители рода Атажукиных, организовавших и шариатское движение, и первую хиджру кабардинцев на запад, неоднозначный Сефер-бей Зан, Хаджи Догомуко Керендуко Берзек и еще сотни имён и фамилий героев прошлого никогда не представляли национальных движений и никогда не проливали кровь за нацию. Вся их деятельность была абсолютно исламской, а их наследие по праву принадлежит всем мусульманам Уммы. Мы уже не говорим о более ранних сюжетах истории региона, когда некоторые князья принимали сторону мусульман, а не своих соплеменников-немусульман. Вообще, кабардинские князья были частью более широкой идентичности в рамках региона — сословной. Кабардинскому пщы по духу был ближе балкарский таубий, ногайский бий или кумыкский шамхал, нежели кабардинец крестьянин.
Аристократия Центрального Кавказа представляла классовое единство, которое воплощалось вне этнических категорий, так как все крупные владетели региона были друг другу кровными родственниками.
Абсолютно трезвый и исламский формат идентичности.

Таким образом, кто является полноправным наследником всех вышеперечисленных в своей риторике и образе жизни, думаю, не должно более вызывать вопросов. Навряд ли это тот, кто сегодня руководствуется национальными категориями и, даже будучи мусульманином, готов как-либо оправдывать и поддерживать немусульманский (по сути даже антимусульманский) дискурс нации и национализма.

Как это знакомо… На Северном Кавказе (в центре) было две волны, когда представители неблагородных семей мимикрировали под знать или пытались аферистическим образом приклеить себя к ней. Это период после отмены крепостного права, когда бывшие рабы, не имевшие до этого фамилий, брали себе фамилии своих хозяевов и после краха СССР, когда вдруг плебейские семьи начинали находить у себя благородных вымышленных предков которые могли их связать с реальными аристократами. Вспоминаю историю, как одни такие фантазеры не постеснялись заявиться с претензиями на родство к настоящим дворянам, рассказывая историю про потерянную ветвь фамилии. Но к их разочарованию им доступно объяснили, что родственников никто не терял и находить новых не намерены. Тем не менее, это не останавливает особо желающих облагородится, целыми семьями меняют фамилии с надеждой, что со временем все забудется, и они смогут «влиться в коллектив».


«Узурпация титулов стала довольно распространенным явлением во Франции уже в XVIII веке. Даже простолюдины ставили на свои гербы короны графов и маркизов. Во многих случаях узурпацию вежливо терпели и в течение нескольких поколений признавали в юридических документах или даже в суде, хотя такое признание никогда не было эквивалентно формальному предоставлению титула. Такие титулы известны как «титулы учтивости» (titres de courtoisie). В XIX и XX веках такая узурпация стала обычным явлением, и многие безымянные семьи сегодня называют себя графами и маркизами…»

«Частица» (слово «де» между именем и фамилией) часто считается признаком благородства.

На самом деле во Франции около 10 000 имен, которые выглядят благородно (например, с частицей «де»), гораздо больше, чем действительно благородных. И наоборот, есть дворянские семьи без частицы в имени: большое количество наполеоновских дворян имеют титулованные имена, не имеющие элемента «де»; однако есть и семьи дворян Старого режима, которые не удосужились добавить к своему имени частицу «де».

Сменить имя во Франции можно, хотя это трудный и дорогостоящий процесс. Некоторые семьи изменили свои имена и придали им дворянский вид. Также возможно повторное использование вымершего имени (relever un nom): нужно убедиться, что никто уже не имеет права носить это имя, и получить постановление Государственного совета. Именно такой процедуре следовал некий г-н Жискар, который по закону изменил свое имя на Жискар д'Эстен (семья д'Эстен вымерла после казни адмирала д'Эстена в 1794 году). Такая процедура, очевидно, никого не делает благородным. Его внук, президент Французской Республики (1974-81), высмеивал себя, прося место адмирала в Ордене Цинцинната (он был принят на почетной основе).»

Благодаря своей географии и микроклимату аул Хасаут являлся одним из самых зажиточных в регионе, до его погрома коммунистами и депортацией, в конечном счете, всего населения в Среднюю Азию. Социально это был кулацкий аул, возглавляемый в основном старинной аристократической семьей Джерештиевых и дворянами Чипчиковыми. Поэтому не удивительно, что, местные большевички впали в панику, почуяв, что северные штыки, на которых они сидели, могут испариться.
___

«В ауле Хасаут Мало-Карачаевского округа один из наиболее антисоветски настроенных кулаков два раза выступал в мечети перед сходом г-н. Сущность его выступления сводилась к следующему:

Китайская революция подавлена, армия разбита и бежит в СССР, размещаясь по крупным городам Союза. В самом ближайшем будущем империалисты придушат и СССР.

Исходя из-этого, самая ближайшая задача аула установить в данный момент бдительное наблюдение за ячейками ВКП(б) и ВЛКСМ, чтобы к приходу белых не дать им скрыться и выдать как противников белых».

«Этим же кулаком была создана “коллегия” из реакционных представителей кулачества и дворянства, которая составила списки коммунистов и комсомольцев, коих при перемене строя необходимо предать смертной казни.

Слух и решения этой группы быстро распространился по аулу и вызвал паникерство среди части комсомольцев и коммунистов». (Сводка Карачаевск. ОКот 1 июля 1927 г.)

Из информационной сводки ЦК ВКП(б) № 43 от 27 июня 1927 г.

Расположение баз ордена Тамплиеров в Испании, строго по расходящимся линиям в 40 градусов от центра тамплиерского креста расположенного на их базе рядом с Усеро (экономьеда Сан-Хуан-де-Отеро) вдоль его лопастей.

На тот момент никто в Европе не имел таких знаний в геодезии и картографии, для подобного рода точного строительства. Понятно что такие знания орден мог получить только на Востоке и в дальнейшем использовал их во время Великих географических открытий через ордена Христа и Монтесы, которые по сути были ребрендингом храмовников после их официального запрета РКЦ.

Вообще многослойность и полицентричность политического поля, насыщенного подобными орденами, сектами, обществами, закрытыми клубами эта одна из особенностей Европы и Запада в целом.

То есть полноценных в политическом смысле мусульман в стране 3%, а остальные это, мягко говоря, непонятная масса людей.
Османскому дому мне кажется надо меньше концентрироваться на националистической Турции и больше смотреть на родные для них Балканы. Собирать там своих сторонников, работать с мусульманским населением региона, местными элитами и может, удастся выгрызть себе что-то в бывшей имперской Румелии. Возможно, действуя решительно в какой-то момент, особенно если посыплется вся система безопасности в Европе.
Если конечно у них остался еще порох в пороховницах.

А это делалось специально, так как мусульманские имена были именами престижа, именами Пророка Мухаммада (саляллаху гъалейхи уа саллям), других пророков, лучших людей в истории ислама и благородных правителей. Называть слуг или рабов такими именами считалось непотребным и оскорбительным действием в отношении этих людей.

Национал-озабоченным на заметку, «исконно посконные» имена были плебейскими именами.

«Бесправие кулов отразилось и в их именах. В списках мы видим два в корне различных ряда имен. С одной стороны, имена владельцев — обычные мусульманские имена, напр., Муса, Махмуд, Адильгирей, Хасан и др., и рядом имена кулов, совершенно отличные, очень редко совпадающие со списком владельцев. Почти всегда ясна семантика их внутри данного языка, и по значению их можно разделить на несколько групп.

Значительный интерес для нас представляют имена, показывающие, по всей видимости, использование рабочей силы крепостных и рабов. К числу таких относится очень часто встречающееся мужское имя «Qoici» — «пастух овец» и несколько реже «tuarcь» — «пастух крупного рогатого скота». …
Дальше идут имена, тоже характерные именно для крепостных и рабов, подчеркивающие роль их в благосостоянии семьи: «xajьr-qьz» — «полезная девушка».

Очень часты имена-клички, очевидно данные по происхождению раба или по его внешним данным. К первым относятся, напр., «tav-qьz» — «гора девушка», «saxar-qьz» — «городская девушка», «qonaq-qьz» — «гость-девушка», а то и просто «tyrly-qьz» — «разная девушка», или даже «basxa» — «другая».

Ко вторым: «qьz-ariv» — «девушка красивая», «sarьcac» — «рыжеволосая», «kek-qьz» — «серая» или «небо-девушка», «aq-bas» — «белоголовый», «qaraqulaq» — «черноухий», «tylky-qьz» — «лиса-девушка» и др. Встречаются и еще более странные и насмешливые имена: «ton-qьz» — «шуба-девушка», «tujme» — «застежка», «toqmaq» — «колотушка» и др….

Не только «qul» — раб или крепостной, но даже «ozden» не имел права называть своих детей именем своего владельца, и если уздень хотел это сделать, то обращался за специальным разрешением к князю как о большой милости, задабривая его подарками; в свою очередь князь одаривал своего «крестника».
Таким образом даже в именах сохраняется и оттеняется классовая рознь между владельцами и их кулами».

Студенецкая Е.Н.
К вопросу о феодализме и рабстве в Карачае XIX в. (По некоторым архивным документам) // Советская этнография, № 2-3. 1937

Неокрестоносный Израиль и неофатимидский Иран усиленно как два гигантских тестомеса месят тесто суннитского исламского ближнего востока, что бы в конце концов из него выпекся неоайюбидский султанат.
Интересно, что семья Салах ад-Дина аль-Айюби это курды выходцы из Южного Кавказа с территории современной Армении. Кто знает, кем будет новый герой? Не удивлюсь если его предки будут с Северного Кавказа.

В традиционном смысле флаги, геральдические и иные символы делятся в основном на 3 категории: кровно-семейно-личные, религиозные и профессиональные.
Когда происходит перемалывание человека в массовый социальный паштет в рамках модерновой девиации, то появляются новые символы взамен прежних: государственные, национальные и корпоративные (включая сюда спортивный и культурный сектор). Дело в том, что модерновые символы служат элементом непрямого контроля и управления социальной массой, структурируя ее и направляя. Они формируются и навязываются человеку со стороны группы, контролирующей модерновый дискурс на той или иной территории или глобально. В отличии от традиционных символов, которые связанны либо с предками человека, его семьей, либо божественным и его отношениями с ним, либо с его личным трудом или в союзе с равными коллегами, то есть символы как бы принадлежат самому человеку.

Грубо говоря, можно сказать, что тот, кто контролирует ваши символы, тот контролирует вас.

Интересный отрывок. Когда дело касается семейных аристократических легенд, историй и сказаний, наличие в них джиннов или других существ, не признаваемых модерновой современностью, является абсолютной нормой. И надо сказать, что это характерно не только для Кавказа.

«Некоторые из рассказов г-на Белла о наиболее выдающихся черкесах, с которыми он общался, проливают дополнительный свет на национальный характер, храбрость, а также суеверную веру этого народа. Одним из его черкесских хозяев, о которых он довольно подробно говорит, был Ратук Хаттав, герой необычайной смелости: «Мой нынешний уважаемый хозяин, Ратук Хаттав, — говорит он, — рассказывает о Сатхуре (поселении) сказочную историю, о том, как его первым обитателем был юноша, отличавшийся большой телесной утончённостью, но исключительным бесстрашием, которому посоветовали провести ночь на мосту через какой-то соседний ручей, где он стал свидетелем ужасающего зрелища битвы между двумя воинствами джиннов и о том, что он отказался подчиниться приказу вождя джинов; о красивой девушке, которая встретилась ему на том мосту и которой, испуганной он помог преодолеть его в ту ужасную ночь, о том, что эти двое впоследствии поженились, и их потомство стало жителями знаменитого города, из которого они впоследствии эмигрировали в Темегуй (Темергоевское княжество), где проживают их потомки, образующие теперь княжеский септ (ветвь) рода Булатук (Болотоковы). Что касается города или, скорее, деревни, то все, что от него теперь осталось, - это овраг, занимающий около восьми-десяти акров между ручьями Нефил (Непиль) и Псебебс (Псебепс).»

«Черкесия: Путешествие на Кавказ»
Джордж Лейтон Дитсон
New-York - 1850