Forwarded from Клуб Регионов
Президент РАПК Григорий Казанков: явка в 35-40% – хорошая для губернаторских выборов
Невысокая явка ничего не говорит о легитимности власти, а лишь отражает процент избирателей, которые считают важным участвовать в голосовании, поделился мнением в интервью «Клубу Регионов» президент РАПК Григорий Казанков. Об эффективности же работы внутриполитического блока говорит не столько явка, сколько результат, полагает эксперт.
– Последние данные говорят о том, что о проведении губернаторских выборов знают 85% опрошенных, но участие в них примут не более 38%. Почему избиратели такие пассивные?
– Почему же пассивные? Явка в 35-40% – хорошая для губернаторских выборов. В этом году в плане явки ситуация будет такая же, как и во все предыдущие годы – где-то выше, где-то ниже, в связи со сложившейся традицией регионов, присутствием избирателей…
– Очень высокой была явка на президентских выборах в марте. Можно ли говорить о том, что люди считают, что они один раз уже проголосовали и больше не надо, и не важно, что это выборы разных уровней?
– Не думаю, еще раз повторю: явка на губернаторских выборах этого года будет такой же, как и в предыдущие годы. Люди, которые считают важным голосовать на губернаторских выборах – они голосуют.
– Имеет ли явка на губернаторских выборах какое-то символическое значение? Говорит ли она о легитимности избранного руководителя, результатах работы внутрипола?
– О легитимности – точно нет. О результатах работы говорит полученный процент голосов.
– В этом году Москва переходит почти полностью на электронное голосование, нет сомнений, что скоро и регионы подтянутся. Как распространение электронного голосования может сказаться на явке?
– Сложно сказать, пока мы видим, что в регионах, где ввели дистанционное электронное голосование, это на явку не сильно повлияло. Конечно, ДЭГ удобнее, и вообще будущее за электронным голосованием, но тут работает то же правило: человек считает нужным проголосовать – он голосует, не считает – не голосует.
#интервьюКлубаРегионов #ЕДГ2024
Невысокая явка ничего не говорит о легитимности власти, а лишь отражает процент избирателей, которые считают важным участвовать в голосовании, поделился мнением в интервью «Клубу Регионов» президент РАПК Григорий Казанков. Об эффективности же работы внутриполитического блока говорит не столько явка, сколько результат, полагает эксперт.
– Последние данные говорят о том, что о проведении губернаторских выборов знают 85% опрошенных, но участие в них примут не более 38%. Почему избиратели такие пассивные?
– Почему же пассивные? Явка в 35-40% – хорошая для губернаторских выборов. В этом году в плане явки ситуация будет такая же, как и во все предыдущие годы – где-то выше, где-то ниже, в связи со сложившейся традицией регионов, присутствием избирателей…
– Очень высокой была явка на президентских выборах в марте. Можно ли говорить о том, что люди считают, что они один раз уже проголосовали и больше не надо, и не важно, что это выборы разных уровней?
– Не думаю, еще раз повторю: явка на губернаторских выборах этого года будет такой же, как и в предыдущие годы. Люди, которые считают важным голосовать на губернаторских выборах – они голосуют.
– Имеет ли явка на губернаторских выборах какое-то символическое значение? Говорит ли она о легитимности избранного руководителя, результатах работы внутрипола?
– О легитимности – точно нет. О результатах работы говорит полученный процент голосов.
– В этом году Москва переходит почти полностью на электронное голосование, нет сомнений, что скоро и регионы подтянутся. Как распространение электронного голосования может сказаться на явке?
– Сложно сказать, пока мы видим, что в регионах, где ввели дистанционное электронное голосование, это на явку не сильно повлияло. Конечно, ДЭГ удобнее, и вообще будущее за электронным голосованием, но тут работает то же правило: человек считает нужным проголосовать – он голосует, не считает – не голосует.
#интервьюКлубаРегионов #ЕДГ2024
Forwarded from Клуб Регионов
Политолог Склянчук: выборы в Госдуму-2026 пройдут в основном в интернете
Депутаты возвращаются с каникул – 3 сентября начнется осенняя сессия Госдумы. Это не только очередной период активной работы парламента, но и начало подготовки партий к выборам 2026 года, считает политолог Павел Склянчук. По его словам, перед парламентской пятеркой стоят вопросы мобилизации избирателей, особенно в онлайн-пространстве, а также самоидентификации, поскольку в период сплочения вокруг флага их идеологии перестали отличаться.
– Какие из законопроектов в рамках новой сессии вы считаете наиболее интересными, за судьбой которых надо следить?
– Сейчас уже заявлены законопроекты про запрет на усыновление сирот в недружественные страны, законопроект Минцифры о запрете спам-звонков. Ещё я бы добавил в этот список что-то из антимигрантской повестки, но что именно, пока сказать сложно, поскольку на эту тему есть больше 28 законопроектов. Так сложилось, что сейчас в законотворчестве общий тренд задает общедумская, а не партийная повестка. Может быть, ЕР хотела бы более плотной сшивки со своей «народной» предвыборной программой, но по факту всё идет по лекалам, которые формирует коллективный совет думы.
– Для партий это лишь начало новой сессии или запуск активной фазы подготовки к выборам-2026?
– Если рассматривать подготовку к новым выборам с точки зрения отчетов о проделанной работе и обкатки предвыборных обещаний, то этой осенью она вступит в активную фазу. Партиям прежде всего нужно задуматься о собственном позиционировании, поскольку на фоне сплочения вокруг флага идентичность размывается, и уже особо не поймешь, кто левый, кто правый – мы имеет какой-то винегрет из идеологических позиций.
Также не лишним было бы уже сейчас начать работу с оргструктурой в связи с тем, что ужесточились требования по количеству наблюдателей, плюс мобилизация избирателей сегодня стала основным содержанием предвыборных кампаний. И надо учитывать распространение электронного голосования: сегодня появилась социология, что 90% избирателей знают об электронных бюллетенях, поэтому, думаю, что выборы в ГД в основном пройдут в онлайн-формате, так что партиям нужно будет подумать над интернет-мобилизацией.
– У кого это может получиться лучше всех?
– Все партии так или иначе имеют свои интернет-штабы, но они стилистически отчаются. Например, у СРЗП есть суперплодовитый блогер в лице лидера Сергея Миронова, ЕР более рассредоточена по разным медийным личностям, у «Новых людей» это в основном посевы по дружественным пабликам. Я бы не сказал, что кто-то из партий плохо работает в интернете. Даже у КПРФ, при всей кондовости, депутаты очень хорошо работают онлайн.
– ЛДПР так и продолжит окучивать подростков из «Майнкрафта»?
– Болезненное увлечение виртуальностью у них прошло. Разрешенная максимальная стоимость одного АПМ сейчас составляет 200 рублей, и это позволяет делать избирателям символические подарки через интернет-доставку, сервисы геотегов в онлайн-картах. Думаю, скорее, у ЛДПР будут такие истории.
– Насколько нынешний состав Госдумы отвечает интересам всех категорий избирателей? Может, еще пары фракций не хватает, или их многовато, раз они смешались в «винегрет»?
– Предлагаю апеллировать к президентской кампании, в бюллетене которой вместе с основным кандидатом были только представители парламентских партий. Тогда на высоком уровне заявлялось, что этот бюллетень покрывает максимально широкий спектр взглядов и убеждений. Говорить о том, что что-то поменялось через несколько месяцев или поменяется через пару лет – не очень последовательно. Я сторонник консервативного сценария, мне кажется, что состав девятого созыва будет таким же, как и восьмой – из пяти фракций, и распределение мест плюс-минус такое же.
– Если ориентироваться на мартовские бюллетени, то СРЗП как самостоятельная сила как будто и не очень нужна?
– Будем считать, что они тоже присутствовали в бюллетене, добавив чуть меньше процента основному кандидату, которого они поддержали.
#интервьюКлубаРегионов
Депутаты возвращаются с каникул – 3 сентября начнется осенняя сессия Госдумы. Это не только очередной период активной работы парламента, но и начало подготовки партий к выборам 2026 года, считает политолог Павел Склянчук. По его словам, перед парламентской пятеркой стоят вопросы мобилизации избирателей, особенно в онлайн-пространстве, а также самоидентификации, поскольку в период сплочения вокруг флага их идеологии перестали отличаться.
– Какие из законопроектов в рамках новой сессии вы считаете наиболее интересными, за судьбой которых надо следить?
– Сейчас уже заявлены законопроекты про запрет на усыновление сирот в недружественные страны, законопроект Минцифры о запрете спам-звонков. Ещё я бы добавил в этот список что-то из антимигрантской повестки, но что именно, пока сказать сложно, поскольку на эту тему есть больше 28 законопроектов. Так сложилось, что сейчас в законотворчестве общий тренд задает общедумская, а не партийная повестка. Может быть, ЕР хотела бы более плотной сшивки со своей «народной» предвыборной программой, но по факту всё идет по лекалам, которые формирует коллективный совет думы.
– Для партий это лишь начало новой сессии или запуск активной фазы подготовки к выборам-2026?
– Если рассматривать подготовку к новым выборам с точки зрения отчетов о проделанной работе и обкатки предвыборных обещаний, то этой осенью она вступит в активную фазу. Партиям прежде всего нужно задуматься о собственном позиционировании, поскольку на фоне сплочения вокруг флага идентичность размывается, и уже особо не поймешь, кто левый, кто правый – мы имеет какой-то винегрет из идеологических позиций.
Также не лишним было бы уже сейчас начать работу с оргструктурой в связи с тем, что ужесточились требования по количеству наблюдателей, плюс мобилизация избирателей сегодня стала основным содержанием предвыборных кампаний. И надо учитывать распространение электронного голосования: сегодня появилась социология, что 90% избирателей знают об электронных бюллетенях, поэтому, думаю, что выборы в ГД в основном пройдут в онлайн-формате, так что партиям нужно будет подумать над интернет-мобилизацией.
– У кого это может получиться лучше всех?
– Все партии так или иначе имеют свои интернет-штабы, но они стилистически отчаются. Например, у СРЗП есть суперплодовитый блогер в лице лидера Сергея Миронова, ЕР более рассредоточена по разным медийным личностям, у «Новых людей» это в основном посевы по дружественным пабликам. Я бы не сказал, что кто-то из партий плохо работает в интернете. Даже у КПРФ, при всей кондовости, депутаты очень хорошо работают онлайн.
– ЛДПР так и продолжит окучивать подростков из «Майнкрафта»?
– Болезненное увлечение виртуальностью у них прошло. Разрешенная максимальная стоимость одного АПМ сейчас составляет 200 рублей, и это позволяет делать избирателям символические подарки через интернет-доставку, сервисы геотегов в онлайн-картах. Думаю, скорее, у ЛДПР будут такие истории.
– Насколько нынешний состав Госдумы отвечает интересам всех категорий избирателей? Может, еще пары фракций не хватает, или их многовато, раз они смешались в «винегрет»?
– Предлагаю апеллировать к президентской кампании, в бюллетене которой вместе с основным кандидатом были только представители парламентских партий. Тогда на высоком уровне заявлялось, что этот бюллетень покрывает максимально широкий спектр взглядов и убеждений. Говорить о том, что что-то поменялось через несколько месяцев или поменяется через пару лет – не очень последовательно. Я сторонник консервативного сценария, мне кажется, что состав девятого созыва будет таким же, как и восьмой – из пяти фракций, и распределение мест плюс-минус такое же.
– Если ориентироваться на мартовские бюллетени, то СРЗП как самостоятельная сила как будто и не очень нужна?
– Будем считать, что они тоже присутствовали в бюллетене, добавив чуть меньше процента основному кандидату, которого они поддержали.
#интервьюКлубаРегионов
Forwarded from Клуб Регионов
Эксперт Максимов: результаты выборов в Москве определят аполитичные избиратели
Политконсультант Андрей Максимов в интервью «Клубу Регионов» прогнозирует низкое протестное голосование на выборах в Мосгордуму, для участия в котором в формате ДЭГ при помощи лотерей и розыгрышей привлекают аполитичных горожан. У них, по словам эксперта, нет негатива к власти, есть лишь желание выиграть приз, а голосовать они будут за знакомую фамилию из АПМ, для распространения которых у провластных кандидатов больше ресурсов.
– Можно ли интерпретировать данные Мозгоризбиркома о том, что заявки на голосование бумажными бюллетенями подали всего 0,2% избирателей как то, что москвичи полностью перестроились под новые реалии?
– Я бы не сказал, что позитивное отношение к ДЭГ в Москве зашкаливает. Но на поведение избирателей очень сильно влияют разные программы – тот же «Миллион призов», огромное количество всяких лотерей. Возможность получения подарка влияет на желание участвовать в голосовании через цифровые носители.
– Регулярно слышу утверждение, что чем ниже явка, тем выше результат представителей власти, а рост явки делает голосование более протестным. В рамках ДЭГа, который становится популярнее, это правило тоже работает?
– Во-первых, протестное голосование выражается как голосование против кандидата от партии власти, за которого агитирует ваш непосредственный руководитель. То есть оно отражает не отношение к делам в стране, а отношение к конкретному начальнику, который слишком жестко пытается администрировать подчиненных. Но, насколько я знаю, в последние два-три года такое администрирование получило очень жесткую оценку со стороны политического руководства.
Я и сам участвую в разных семинарах с губернаторами, руководителями муниципального уровня, и мы везде четко доносим, что ни в коем случае нельзя давить, принуждать и заставлять, но надо объяснять, показывать плюсы и минусы голосования и действовать только на этом уровне. Поэтому такие методики, когда тебе говорят «Голосуй, вот за этого, а то уволю или лишу премии», сегодня уже не применяются.
Во-вторых, к ДЭГ благодаря лотереям привлекается огромное количество вообще не политизированных людей, которые никогда не голосовали. Сейчас они проголосуют только потому, что хотят получить приз, и они совершенно не заряжены оппозиционно. Поэтому правило «чем выше явка – тем выше оппозиционное голосование» на этом ДЭГ не сработает. Эти люди просто ткнут в знакомого кандидата. А это, как правило, кандидаты, поддержанные властью.
Ну и, кроме того, в целом власть в Москве людей устраивает: те, кто были категорически против нее в 2013 году, сильно против нее в 2017, 2019 и 2021 годах, сейчас ее в целом поддерживают именно потому, что видят конкретные результаты работы.
– Каким образом аполитичный обыватель вдруг увидит знакомого кандидата?
– На это работает наружная реклама. Если пройти по Москве, то она в основном есть у кандидатов ЕР или блока «Мой город», который тоже близок к мэрии. На досках объявлений у подъездов плюрализма больше, но там представлены тоже в основном кандидаты парламентских партий, входящих в «донбасский консенсус».
– И тут мы возвращаемся к теме, которую уже с вами обсуждали – о влиянии АПМ на результаты голосования. Чем больше аполитичных избирателей – тем больше влияния на результаты голосования оказывают билборды и листовки?
– Презентация фамилии нужна, но нужно чтобы она запомнилась и вызывала позитивные эмоции. С точки зрения рацио все фамилии, за исключением совсем неблагозвучных, воспринимаются одинаково, поэтому выбор производится чисто эмоционально: вот этот кандидат мне понравился, потому что у него лицо умное, слова правильные произносит, он нестандартный, незаезженный, созвучный мне. Вот такого рода вещи играют роль.
На самом деле, политическая реклама – это целая наука, но к ней как к науке пока мало кто относится именно потому, что уровень конкуренции сейчас очень низкий.
#интервьюКлубаРегионов #ЕДГ2024
Политконсультант Андрей Максимов в интервью «Клубу Регионов» прогнозирует низкое протестное голосование на выборах в Мосгордуму, для участия в котором в формате ДЭГ при помощи лотерей и розыгрышей привлекают аполитичных горожан. У них, по словам эксперта, нет негатива к власти, есть лишь желание выиграть приз, а голосовать они будут за знакомую фамилию из АПМ, для распространения которых у провластных кандидатов больше ресурсов.
– Можно ли интерпретировать данные Мозгоризбиркома о том, что заявки на голосование бумажными бюллетенями подали всего 0,2% избирателей как то, что москвичи полностью перестроились под новые реалии?
– Я бы не сказал, что позитивное отношение к ДЭГ в Москве зашкаливает. Но на поведение избирателей очень сильно влияют разные программы – тот же «Миллион призов», огромное количество всяких лотерей. Возможность получения подарка влияет на желание участвовать в голосовании через цифровые носители.
– Регулярно слышу утверждение, что чем ниже явка, тем выше результат представителей власти, а рост явки делает голосование более протестным. В рамках ДЭГа, который становится популярнее, это правило тоже работает?
– Во-первых, протестное голосование выражается как голосование против кандидата от партии власти, за которого агитирует ваш непосредственный руководитель. То есть оно отражает не отношение к делам в стране, а отношение к конкретному начальнику, который слишком жестко пытается администрировать подчиненных. Но, насколько я знаю, в последние два-три года такое администрирование получило очень жесткую оценку со стороны политического руководства.
Я и сам участвую в разных семинарах с губернаторами, руководителями муниципального уровня, и мы везде четко доносим, что ни в коем случае нельзя давить, принуждать и заставлять, но надо объяснять, показывать плюсы и минусы голосования и действовать только на этом уровне. Поэтому такие методики, когда тебе говорят «Голосуй, вот за этого, а то уволю или лишу премии», сегодня уже не применяются.
Во-вторых, к ДЭГ благодаря лотереям привлекается огромное количество вообще не политизированных людей, которые никогда не голосовали. Сейчас они проголосуют только потому, что хотят получить приз, и они совершенно не заряжены оппозиционно. Поэтому правило «чем выше явка – тем выше оппозиционное голосование» на этом ДЭГ не сработает. Эти люди просто ткнут в знакомого кандидата. А это, как правило, кандидаты, поддержанные властью.
Ну и, кроме того, в целом власть в Москве людей устраивает: те, кто были категорически против нее в 2013 году, сильно против нее в 2017, 2019 и 2021 годах, сейчас ее в целом поддерживают именно потому, что видят конкретные результаты работы.
– Каким образом аполитичный обыватель вдруг увидит знакомого кандидата?
– На это работает наружная реклама. Если пройти по Москве, то она в основном есть у кандидатов ЕР или блока «Мой город», который тоже близок к мэрии. На досках объявлений у подъездов плюрализма больше, но там представлены тоже в основном кандидаты парламентских партий, входящих в «донбасский консенсус».
– И тут мы возвращаемся к теме, которую уже с вами обсуждали – о влиянии АПМ на результаты голосования. Чем больше аполитичных избирателей – тем больше влияния на результаты голосования оказывают билборды и листовки?
– Презентация фамилии нужна, но нужно чтобы она запомнилась и вызывала позитивные эмоции. С точки зрения рацио все фамилии, за исключением совсем неблагозвучных, воспринимаются одинаково, поэтому выбор производится чисто эмоционально: вот этот кандидат мне понравился, потому что у него лицо умное, слова правильные произносит, он нестандартный, незаезженный, созвучный мне. Вот такого рода вещи играют роль.
На самом деле, политическая реклама – это целая наука, но к ней как к науке пока мало кто относится именно потому, что уровень конкуренции сейчас очень низкий.
#интервьюКлубаРегионов #ЕДГ2024
Forwarded from Клуб Регионов
Андрей Богданов: политтехнологи будут нужны, даже если останется одна партия
Проведение конкурса «Лидеры России» для политтехнологов – это попытка государства определить лучших, чтобы дальше работать с ними, сказал в интервью «Клубу Регионов» руководитель Центра социальных технологий Андрей Богданов. О планах устроить кадровый конкурс для представителей политцеха пишут «Ведомости». Богданов не исключает, что победители получат должности ответственных за внутреннюю политику в региональных администрациях.
– Некоторые наблюдатели рассматривают проведение конкурса как попытку государства взять цех под контроль. Какого мнения придерживаетесь вы?
– Не секрет, что государство работает с политтехнологами, например, ставит задачи, какие политические дискурсы лучше в обществе проводить. И если выбрать лучших и работать с ними, то никакого закручивания гаек я не вижу.
– У участников конкурсов «Лидеры России» вполне конкретные перспективы – победители и финалисты становятся чиновниками и управленцами в государственных или окологосударственных структурах. Что может получить политтехнолог-победитель?
– Чиновничья должность тоже вполне может быть своего рода призом. Сейчас в каждой региональной администрации есть человек, отвечающий за внутреннюю политику и продвигающий определенные политические нарративы государства. Не считать таких людей политтехнологами неправильно. А государство всегда находится в поисках лучших кадров на вакантные должности.
– Правильно ли будет предположить, что профессия политтехнолога умирает и государство пытается спасти ее, переводя политтехнологов в чиновники?
– Пожалуй, профессия умрет, если будет одна партия. Но и в этих обстоятельствах, чтобы народ не возмущался, нормально воспринимал решения партии и претворял их в жизнь, политтехнологи всё равно понадобятся.
– Сейчас у представителей цеха есть возможность работать и хорошо зарабатывать в рамках сотрудничества не с властью и не с провластными кандидатами?
– Конечно. У нас, что, все партии провластные? С теми же «Новыми людьми», с КПРФ работает много политтехнологов. И сейчас большой рынок политтехнологий за рубежом, я не имею в виду страны Запада, но, например, ту же Африку. Думаю, там российские специалисты востребованы.
– Работа с государственным заказчиком оставляет политтехнологам место для творчества?
– Любое государство, любая административно выстроенная структура желает идти по пути наименьшего сопротивления. Но в сложных ситуациях, когда не всё заранее понятно и известно, роль политтехнологов растет, и здесь выигрывает тот, кто идет не по заранее прописанной программе, а делает шаги влево-вправо и принимает гениальные решения.
– Повсеместное введение ДЭГ и администрирование выборов нивелирует роль таких специалистов?
– Значение профессии сохранится. Даже если все вокруг говорят, что всё предрешено, и политтехнолог для победы не нужен, то всё это работает только тогда, когда всё хорошо. Но жизнь-то, она как зебра, в ней белая полоса сменяется черной, и у любого человека, политика, у любой партии рано или поздно наступают черные полосы, когда не всё получается так, как хотелось бы. И в этой ситуации, когда нужно убедить людей, что это временно, и всё будет хорошо, без политтехнологов не обойтись.
#интервьюКлубаРегионов
Проведение конкурса «Лидеры России» для политтехнологов – это попытка государства определить лучших, чтобы дальше работать с ними, сказал в интервью «Клубу Регионов» руководитель Центра социальных технологий Андрей Богданов. О планах устроить кадровый конкурс для представителей политцеха пишут «Ведомости». Богданов не исключает, что победители получат должности ответственных за внутреннюю политику в региональных администрациях.
– Некоторые наблюдатели рассматривают проведение конкурса как попытку государства взять цех под контроль. Какого мнения придерживаетесь вы?
– Не секрет, что государство работает с политтехнологами, например, ставит задачи, какие политические дискурсы лучше в обществе проводить. И если выбрать лучших и работать с ними, то никакого закручивания гаек я не вижу.
– У участников конкурсов «Лидеры России» вполне конкретные перспективы – победители и финалисты становятся чиновниками и управленцами в государственных или окологосударственных структурах. Что может получить политтехнолог-победитель?
– Чиновничья должность тоже вполне может быть своего рода призом. Сейчас в каждой региональной администрации есть человек, отвечающий за внутреннюю политику и продвигающий определенные политические нарративы государства. Не считать таких людей политтехнологами неправильно. А государство всегда находится в поисках лучших кадров на вакантные должности.
– Правильно ли будет предположить, что профессия политтехнолога умирает и государство пытается спасти ее, переводя политтехнологов в чиновники?
– Пожалуй, профессия умрет, если будет одна партия. Но и в этих обстоятельствах, чтобы народ не возмущался, нормально воспринимал решения партии и претворял их в жизнь, политтехнологи всё равно понадобятся.
– Сейчас у представителей цеха есть возможность работать и хорошо зарабатывать в рамках сотрудничества не с властью и не с провластными кандидатами?
– Конечно. У нас, что, все партии провластные? С теми же «Новыми людьми», с КПРФ работает много политтехнологов. И сейчас большой рынок политтехнологий за рубежом, я не имею в виду страны Запада, но, например, ту же Африку. Думаю, там российские специалисты востребованы.
– Работа с государственным заказчиком оставляет политтехнологам место для творчества?
– Любое государство, любая административно выстроенная структура желает идти по пути наименьшего сопротивления. Но в сложных ситуациях, когда не всё заранее понятно и известно, роль политтехнологов растет, и здесь выигрывает тот, кто идет не по заранее прописанной программе, а делает шаги влево-вправо и принимает гениальные решения.
– Повсеместное введение ДЭГ и администрирование выборов нивелирует роль таких специалистов?
– Значение профессии сохранится. Даже если все вокруг говорят, что всё предрешено, и политтехнолог для победы не нужен, то всё это работает только тогда, когда всё хорошо. Но жизнь-то, она как зебра, в ней белая полоса сменяется черной, и у любого человека, политика, у любой партии рано или поздно наступают черные полосы, когда не всё получается так, как хотелось бы. И в этой ситуации, когда нужно убедить людей, что это временно, и всё будет хорошо, без политтехнологов не обойтись.
#интервьюКлубаРегионов