История получается не для слабонервных. Тут без комментариев вообще:

– У нас был вызов на домашние роды. Мать рожавшей вызвала «скорую», а встретив нас, сказала, что сначала позвонила в МЧС. Мы удивились: «Зачем МЧС?» А она ответила: «Ребёнка доставать». Оказалось, что женщина родила ребёнка в унитаз, и он захлебнулся. Нам пришлось уже мёртвого ребёночка, младенца, доставать из унитаза – у него голова там застряла. Я чуть не поседела на этом вызове. Очень тяжело было. Мне хотелось орать, бить её за такой поступок.

«Доход министра в десять раз больше зарплаты рядового врача. Но самая главная ответственность на том, кто работает с пациентом» Как фельдшер ангарской скорой помощи отстаивает права медиков, которые не получают обещанное от государства.

Два старших брата Татьяны погибли в детстве. Один из них почти дожил до пяти лет и умер после операции на сердце, давление не поднялось. Татьяна думает, что «врачи прокараулили».

Второй брат прожил неделю и умер после того, как мама покормила его молоком. Это была гемолитическая болезнь: когда у матери и ребёнка разные резус-факторы крови, её организм отвергает плод как инородное тело.

— Надо было просто не кормить его грудью, там были высокие антитела. Мальчик был здоровый, как все, — объясняет Татьяна.

Со старшим братом была бы разница в 9 лет, со вторым — 6. Татьяна родилась уже после их смертей, о произошедшем ей рассказала мама. Это и подтолкнуло её идти в медицинский.

Новый материал на сайте журнала

Тюремные вышки для 34-летней Ирины Самедовой — часть привычного пейзажа. С самого рождения она живёт в посёлке Новобирюсинский в Иркутской области. Высокие заборы с колючей проволокой там отделяют вольных жителей от двух тысяч заключённых, которые сидят в зоне строгого режима (для рецидивистов) и колонии-поселении.

«Колония — это благо. Если бы не колония, посёлка бы не было. Зона даёт работу людям», — говорит Ирина. Сама она трудится в штабе колонии бухгалтером. Говорит, что спокойно отпускает детей на улицу и не считает, что заключённые могут быть чем-то опасны местным жителям.

Из материала, который сейчас готовит Ольга Мутовина для журнала.
Фото: Саша Дискотека

Жители Качуга собрали 700 тысяч рублей и купили гранитный мемориал участникам Великой Отечественной войны. Местные чиновники сказали, что на его установку не хватает денег, и нашли спонсора, который отремонтировал старый, советский обелиск. На нём восстановили историческую надпись: «Нашим землякам, павшим за становление советской власти и независимость Родины. 1917–1922 1941–1945». Но теперь надпись вызывает много споров. А самое главное – непонятно, что будет со вторым, «народным» мемориалом.
https://baikal-journal.ru/chyorniy-obelisk

Три года назад владелец известного антивирусного бренда Джон Макафи прогнозировал, что в нынешнем году биткоин будет стоить, по меньшей мере, один миллион долларов. Бизнесмен публично пообещал, что, если его прогноз не сбудется, съест свой пенис. Тогда стоимость биткоина достигла рекордной отметки – больше 20 тысяч долларов.

Криптоэтузист Илья Боев два года назад заявил, что отрежет себе мизинец, если курс биткоина станет ниже пяти тысяч долларов.

Чем всё закончилось и при чём здесь Байкал, читайте скоро в нашем журнале

Юрий Дромашко родился в Иркутске в семье инженеров. Он закончил институт, тоже стал инженером, но по специальности работать не захотел. В 2016 году на деньги от продажи квартиры брата, который на время уезжал в США, создал свою первую криптоферму. Купил аппараты для майнинга и поставил их в коттедже знакомого — усадьба расположена в одном из посёлков Иркутского района.

«Мы были упёртые энтузиасты. Я не продал биткоины в 2017 году, когда курс биткоина был высоким, от этого сильно пострадал, — делится Юрий. — Потом всё равно пришлось выводить валюту, чтобы платить за электроэнергию. 5−6 миллионов рублей в месяц мы переводим энергетикам. Поэтому вынуждены были продавать биткоины по низкой цене. Сейчас у меня нисколько миллионов и нисколько биткоинов. Мы едва выходим в ноль. Занимаюсь тем, что выруливаю, ситуация очень тяжёлая».

Читайте полную историю на сайте журнала

Как фельдшер ангарской скорой помощи отстаивает права медиков, которые не получают обещанное от государства
https://baikal-journal.ru/feldsher-angarskoy-skoroy-pomoschi-otstaivaet-prava-medikov

«Просто так отсюда не выберешься. Так и живём. Если нужна какая-то справка из администрации, приходится тратить на дорогу весь день», — рассказывает Ирина Самедова. Поездка на одного человека обходится примерно в две тысячи рублей. Поэтому без крайней необходимости люди стараются не выезжать из посёлка.

Новобирюсинский был образован 50 лет назад как место для жизни работников колонии. Их в посёлке две: строгого режима для рецидивистов, тех, кто не в первый раз попал за решётку, и колония-поселение с более мягким режимом содержания. Заключённые колонии-поселения живут в бараках, им можно выходить в посёлок на работу или в магазин.

В посёлке живут 4,5 тысячи человек. Большинство домов в Новобирюсинске — неблагоустроенные деревянные бараки, построенные несколько десятков лет назад. Это либо двухэтажные деревяшки на восемь квартир, либо одноэтажные дома на двоих хозяев. Новое жильё практически не строят.

Читайте на сайте журнала репортаж Ольги Мутовиной.

В бурятском улусе Шулуты после проведения шаманского обряда каждый восьмой житель заболел коронавирусом. Власти выкопали вокруг деревни двойной ров, чтобы локализовать инфекцию. С тех пор здесь побывали корреспонденты не только федеральных каналов, но и мировых СМИ.

«Все искажают потом, — говорит волонтёр Наталья Дугарова. — Наши жители обижаются. Вот, где вы видели у нас тройной ров?! А на весь мир рассказали. И шаманов на обряде никаких не было, а говорят — были».

Сюжет о том, что бурятская деревня окопалась рвом против вируса напоминает о каких-то магических, средневековых способах борьбы с эпидемиями. На самом деле, ничего магического в улусе нет и появление рва объясняется прозаично. Ров длиной 2,5 километра копали два дня, мэр Тункинского района, врач-эпидемиолог по образованию, Иван Альхеев объясняет: его сделали из экономии.

«Каждому дежурному на смену выделяют 150 рублей на сухпай, сотрудникам полиции и Росгвардии оформляют суточные 300 рублей на человека. Ещё нужно их три раза в сутки отвезти и привезти, — загибает пальцы Альхеев. — Машину гоним за 80 километров, это 50 литров бензина. Итого — тысяча рублей только на питание и ещё две тысячи на бензин. Это один пост, а если я десять выставлю? Нам это обойдётся в 30 тысяч в сутки. У меня в администрации людей не хватит».

Наш репортаж из деревни, которая живет «под куполом»

«Повышение пенсионного возраста; увеличение налогов; конституционный переворот не вызывает недовольства жителей, а вот если запретить белить деревья, то всё, будут бунты», — говорит городской активист Фёдор Желудков в своём блоге. Так он комментирует ответ мэрии Иркутска о невозможности запретить побелку деревьев, потому что это может вызвать протесты жителей.

Примерно два года назад Фёдор засеял газон напротив своего подъезда. Потом постепенно высадил двадцать шесть саженцев деревьев и кустов. Сколотил из палет стол и скамейки, сделал клумбу из досок, теперь собирается поставить качели. Он уверен, что делая всё это, занимается политикой. Но в июле прошлого года ему стало не до газона: Желудков решил баллотироваться в Общественную палату Иркутска.

В день выборов Фёдор пришёл домой взбудораженный, засел за документы и спустя восемь часов убедился: вся процедура прошла с нарушениями. «В Общественную палату попали только лояльные городской администрации люди», — говорит Фёдор. Он написал об этом в своём блоге и на следующий день устроил у дверей мэрии в одиночный пикет.
Пикетируя мэрию, в руках блогер держал плакат, причём каждый день — новый. Макеты некоторых плакатов ему присылали люди из других городов. Они поддерживали требования Фёдора. Но в Иркутске активист не нашёл особой поддержки.

Не добившись никакого результата, блогер объявил голодовку... Читайте, как иркутский блогер Фёдор Желудков добивается роспуска городской общественной палаты шестого созыва.

Хадаашин — «горный старец» берет серебряную ложечку, аккуратно опускает её в котёл с крепким бараньим бульоном, подхватывает кусочек мяса и бросает в огонь. Тонкой струйкой льёт в костёр «белую пищу» — молоко, топлёное масло, саламат — блюдо из муки и сметаны. «Кормит» духов долины и предков, испрашивая благословение. У костра, который развели прямо во дворе 10 июня в Шулутах, собрался весь род — тридцать один человек. Двое приехали из Улан-Удэ. Через две недели выяснилось, что приезжие были носителями Covid-19. Каждый восьмой житель в Шулутах после этого оказался инфицирован. Деревню закрыли на карантин и окопали двойным рвом, чтобы локализовать вспышку. Родовой обряд не сработал
https://baikal-journal.ru/pod-kupolom

«Мы участвовали в разборе свалки, — вспоминают жители посёлка Хужир на Ольхоне. — Это был просто ужас, всё завалено! Но нельзя винить местных жителей: у нас не было возможности куда-то вывозить мусор или хранить его где-то. Так всё и захламилось за много лет. То, что удалось сделать, — это огромная работа. А то, что произошло потом, привело в шок всех»

Григорий Огдонов, бывший глава Хужирского муниципального образования, два месяца провёл в СИЗО и восемь — под домашним арестом. Это наказание, которое суд назначил ему за попытку присвоить бюджетные деньги. Когда он стал мэром, площадь свалки неподалеку от посёлка, копившейся на острове с 1960-х годов, достигла 12 гектаров. Огдонов решил разобрать свалку за счёт федерального бюджета. Согласовал смету и объявил аукцион для подрядчиков на 17 млн рублей. Победителям торгов поручили убрать свалку.

Правоохранители завели на Огдонова дело. Мэра вместе с группой лиц обвинили в покушении на мошенничество и подделку документов. Из обвинительного заключения следует, что Огдонов преувеличил объём свалки. Из-за этого были увеличены и суммы затрат на ликвидацию свалки. А часть мусора, в соответствии с обвинением, Огдонов и вовсе сжёг и закопал на острове, желая обогатиться за счёт сэкономленных на его перевозке государственных средств.

Мэр узнал об обвинении перед Новым годом. В 11 часов 26 декабря он вышел из администрации, проехал по котельным, зашёл в клуб — проверить, как он украшен, а потом поехал на обед домой, где его и застал телефонный звонок сотрудника ФСБ. Он попросил мэра приехать в администрацию для беседы. Огдонов не предполагал, чем закончится эта беседа, удивился только срочности вызова. В кабинете администрации он сел в привычное кресло, сотрудник ФСБ предъявил удостоверение и постановление об аресте. Зашли люди в масках, на руках Огдонова громко щелкнули наручники. На вопросы о том, что произошло, обещали ответить в Иркутске. Забрали телефон и поехали домой — проводить обыск.

Читайте на сайте журнала, как бывший бывший мэр Хужирского муниципалитета ликвидировал свалку на Ольхоне и оказался за решёткой/

«Сигареты там — это всё. Один бычок несколько человек передают друг другу, растягивают. Ты ему покурить сигарету или бычок не дашь, начинают сыпаться маты, рёв. Туалет больные моют за сигарету. А там грязь такая, псина. Они покурили, они счастливы. Настроение нормальное. Они гуляют, чифирят. Утром встал и ходи по отделению, на улицу нельзя. Спать нельзя. А мне ходить не хочется, и видеть это тоже не хочется», — делится своими воспоминаниями о психиатрической больнице 36-летний Леонид Ромин.

Почти 30 лет своей жизни Леонид провёл в детских домах и психиатрических больницах. Ему было пять лет, когда убили мать. Леонид несколько раз сбегал из интернатов и больниц, в которых его держали. Чиновники в связке с мошенниками отобрали квартиру.

В мае 2020 года Ромина забрал к себе опекун. И теперь «человек начинающий», как сам себя называет Леонид, пытается жить в неведомом ему мире.

Читайте новую историю на сайте журнала

Автор текста «Вся жизнь прошла в дурдоме» Ольга Мутовина рассказывает о работе над материалом:

«С Леонидом Роминым я познакомилась около 10 лет назад. Историю человека, у которого мошенники отобрали квартиру, а его самого отправили в психоневралогический интернат, мне рассказал иркутский юрист Олег Писанко. Он тогда помогал Леониду, пытался вернуть его квартиру в Иркутске. Писанко передал мой номер Ромину. Леонид позвонил, и вскоре мы подготовили первую публикацию о нём в газете „Восточно-Сибирская правда“.

Ромин писал обращения в прокуратуру, следственный комитет, президенту. Он хотел выйти из интерната и вернуть своё жильё. Отовсюду получал отписки, пока не стали выходить статьи в „Восточке“. Один из моих материалов взял Андрей Швайкин, он тогда был депутатом Законодательного Собрания. Текст из газеты стал основой депутатского запроса. Благодаря Андрею зашевелились шестерёнки государственной машины. Материалы по делу Ромина достали из архива.

Конечно, чуда тогда не произошло. Запрос рассматривали на комитете и сессии Законодательного Собрания. Помню, как тряслись у меня коленки, когда я выступала перед депутатами. Наконец возбудили уголовное дело, прокуратура начала проверку. Но все сроки привлечения к ответственности и аннулирования сделок были пропущены. Единственный результат — по иску прокуратуры администрация города Черемхово предоставила Леониду квартиру взамен снесённого барака, куда его переселили мошенники.

Получается, квартира у него была, но выйти из интерната без опекуна он не мог. Иногда он звонил мне — жаловался на сотрудников. Один раз вместе с Андреем Швайкиным мы навестили его в психиатрической больнице, где Леонид проходил принудительное лечение за то, что избил соседа.

В течение 10 лет происходили разные события в его жизни, всё больше — печальные. Леонид каким-то образом каждый раз находил возможность позвонить мне с сотового телефона. Я знала о его диагнозе. Удивлялась, как он точно формулирует мысли, помнит имена, фамилии, даты. Леонид продиктовал мне сотовый главного психиатра региона. Как ни странно, номер был верный, я поговорила с экспертом, она подтвердила, что знает Ромина и его ситуацию. Иногда совершенно здоровые люди не могут так чётко ориентироваться в ситуации и бороться за свои права, как это делал Леонид.

Это какой-то удивительный поворот — что нашёлся человек, который готов был забрать Леонида из психбольницы. Мне до сих пор не верится, что это произошло. Одно знаю точно — если бы Леонид не напоминал постоянно о себе „людям на воле“, ничего бы этого не было»

2 июля прошлого года Юлия Каблукова проснулась рано утром в своём доме в посёлке Хоняки. Опустила ноги с кровати, но тут же отдёрнула. В доме стояла вода высотой около пяти сантиметров. Вода пришла с ручья, который течет за огородом. Сырость из подполья не исчезла до сих пор, дом портится.

Начавшая работать после наводнения межведомственная комиссия по оценке ущерба к Каблуковым не приходила, хотя Юлия несколько раз обращалась в администрацию. Соответственно, дом и участок не обследовали и не включили в зону затопления. В октябре глава Октябрьского муниципалитета Игорь Байков дал письменный ответ: если не согласны — нанимайте независимую экспертизу за свой счёт, потом обращайтесь в суд. Юлия так и поступила.

Московская компания обследовала жильё и признала его аварийным из-за подтопления. 23 ноября 2019 года суд постановил: «Обязать администрацию Октябрьского муниципального образования включить жилой дом в перечень домов, подлежащих сносу как пострадавший в результате чрезвычайной ситуации. Признать право собственников на получение социальной выплаты на приобретение жилого помещения».

Каблуковы до сих пор компенсацию не получили. Глава частично выполнил решение суда — включил дом в перечень подлежащих сносу. Но, оказалось, этого мало. В министерстве социальной защиты региона ответили: нужно, чтобы глава внёс дом в границы зоны затопления. Байков отказывается это делать. Говорит: «Дом не топило. Что я, на руках его в воду понесу?»

Читайте на сайте журнала репортаж о том, как живут люди в подтопленных посёлках Чунского района

Повар Демна Капуниа летел в Иркутск с двумя пересадками: в Баку и в Москве. Это был февраль, незадолго до начала пандемии. В его багаже были две сумки весом 40 кг. Половина багажа — грузинские специи, которые он заранее закупил на базаре в Тбилиси: сванская соль, кондари, зира, барбарис, уцхо-сунели, кориандр.

Когда самолёт приземлился, бортпроводник объявил: «В Иркутске отличная погода, минус 21». Демна с другом Гиоргием, который уговорил его на эту поездку, переглянулись: и это отличная погода?

Свои первые минуты на сибирской земле Демна вспоминает, вздрагивая: «Я вышел из аэропорта, уши замёрзли, дышать не могу. Изо рта идёт пар, я задыхаюсь. За нами приехали руководители, я подхожу к машине: ручка не открывается, примёрзла. Я думаю: «Куда я приехал?»

Первое время в Иркутске было сложно. Когда ресторан только открылся, Демна работал с семи утра до одиннадцати вечера. В моменты, когда удавалось выглянуть на улицу, Демна замечал: «Днём всё белое, в снегу, ночью — всё черное. Иркутск — такой чёрно-белый мир».

А потом случилась пандемия. И ресторан, который открылся пятого марта, закрылся двадцать девятого. Зарплату в это время не платили, зато оплачивали жильё и покрывали карманные расходы. В это время он очень переживал: «Когда начался кризис, я позвонил руководителям и спросил: „Что мы планируем дальше делать?“ Мне было стыдно, что я уже 4 месяца здесь, а домой отправил 500 долларов».

Демна отправляет деньги домой, родители берут себе необходимую сумму, а остальное откладывают: через два года он мечтает открыть в родном городе собственный ресторан с органической пищей. Сейчас ситуация восстановилась, работы снова много, а случайные выходные он всё равно проводит на кухне в ресторане.

Повар из Грузии рассказывает, как он готовил и жил в Украине, Китае, Чехии и какой он увидел Сибирь

Из своих 36 лет Леонид Ромин почти 30 провёл в детских домах и психиатрических больницах. Ему было пять лет, когда убили мать. Леонид несколько раз сбегал из интернатов и больниц, в которых его держали. В мае 2020 года Ромина забрал к себе опекун. И теперь «человек начинающий», как сам себя называет Леонид, пытается жить в неведомом ему мире
https://baikal-journal.ru/istoriya-leonida-romina

​​Подкаст “Давай голосом” подготовлен совместно с “Редколлегией”

Елена Трифонова (издание «Люди Байкала») рассказывает о главвраче из иркутского посёлка Балаганск. Он опытный реаниматолог, спасший сотни жизней. Гомбо Цыденов мечтает построить новую больницу, а депутаты местной думы мечтают его уволить из-за того, что в больнице не хватает специалистов. Но где их взять в Балаганске?

https://redkollegia.org/archives/podcast/kogda-stoish-u-nog-umirayushhego-ego-dusha-visit-sprava-ot-tela-v-verhnem-uglu