В общем, не задался год Земляной Овцы (1619) для Ваньли. Чжурчжени лютуют, японцы пакостят, на селе неурожай, в городах навальнята...
А тут ещё каким-то ветром принесло бледнолицых, носатых варваров с Севера.
То до Пекина добрался Иван Петлин (посланный тобольским воеводой Куракиным), со своими казаками. Аудиенции он не получил, так как этикету не обучен, и Талмуда (подарок отворяет сердца) не читал. Петлина и его команду приняли евнухи, выслушали, попробовали намекнуть на подарки, запнулись об языковой барьер, пытались объясняться пантомимой — но всё мимо. Евнухи плюнули на это дело, выкатили документ о том, что дескать делегация принята, если желаете присягнуть на вассальную верность — милости просим, вместе с подарками (и тут дело даже не в коррупции: дипломатический этикет Дальнего Востока подразумевал дары от вассалов Императорскому двору, а в ответ Император делал "милость", дарил ответные дары, иногда по стоимости превышающие "входящие" подарки. Такая традиция, что поделаешь).
Эту грамоту Петлин бережно привёз в Москву и сдал в Посольский приказ. Тамошние дьяки подивились чудным кренделям вместо понятных латиницы и кирилицы, помыкались в поисках переводчика да и забили. На память о посольстве Петлина (и дипломатической ноте лежавшей без малого сорок лет непереведённой), пошло выражение китайская грамота.
В сухом остатке результатом вояжа Петлина была "Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым и кочевным, и улусам, и великой Оби, и рекам и дорогам" — наиболее полное со времён Марко Поло описание Китая, и маршрута до него из Европы через Сибирь и Монголию.
Уже через 10 лет после публикации "Роспись" была переведена на многие европейские языки. Всё потому, что английский посол Джон Меррик любил неформальное общение в кабаках и не скупился на подарки офисным сотрудникам Посольского приказа.
Но, ржака в том, что Европа "Роспись" читала, а наши первопроходцы всё открывали заново. Потому что сие есть сведения секретные, и кому попало их знать не велено.
#Ерофей
А тут ещё каким-то ветром принесло бледнолицых, носатых варваров с Севера.
То до Пекина добрался Иван Петлин (посланный тобольским воеводой Куракиным), со своими казаками. Аудиенции он не получил, так как этикету не обучен, и Талмуда (подарок отворяет сердца) не читал. Петлина и его команду приняли евнухи, выслушали, попробовали намекнуть на подарки, запнулись об языковой барьер, пытались объясняться пантомимой — но всё мимо. Евнухи плюнули на это дело, выкатили документ о том, что дескать делегация принята, если желаете присягнуть на вассальную верность — милости просим, вместе с подарками (и тут дело даже не в коррупции: дипломатический этикет Дальнего Востока подразумевал дары от вассалов Императорскому двору, а в ответ Император делал "милость", дарил ответные дары, иногда по стоимости превышающие "входящие" подарки. Такая традиция, что поделаешь).
Эту грамоту Петлин бережно привёз в Москву и сдал в Посольский приказ. Тамошние дьяки подивились чудным кренделям вместо понятных латиницы и кирилицы, помыкались в поисках переводчика да и забили. На память о посольстве Петлина (и дипломатической ноте лежавшей без малого сорок лет непереведённой), пошло выражение китайская грамота.
В сухом остатке результатом вояжа Петлина была "Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым и кочевным, и улусам, и великой Оби, и рекам и дорогам" — наиболее полное со времён Марко Поло описание Китая, и маршрута до него из Европы через Сибирь и Монголию.
Уже через 10 лет после публикации "Роспись" была переведена на многие европейские языки. Всё потому, что английский посол Джон Меррик любил неформальное общение в кабаках и не скупился на подарки офисным сотрудникам Посольского приказа.
Но, ржака в том, что Европа "Роспись" читала, а наши первопроходцы всё открывали заново. Потому что сие есть сведения секретные, и кому попало их знать не велено.
#Ерофей
Telegram
АУЕАО
В Тобольск ссылали впавших в царскую немилость:
🔔 угличский колокол, призвавших народ к бунту после загадочной и внезапной смерти царевича Дмитрия. Виновному оторвали язык, отбили ухо и сослали в Тобольск. Вернулся из сылки он только спустя двести с лишним…
🔔 угличский колокол, призвавших народ к бунту после загадочной и внезапной смерти царевича Дмитрия. Виновному оторвали язык, отбили ухо и сослали в Тобольск. Вернулся из сылки он только спустя двести с лишним…
Следующий год для императора Ваньли не задался ещё больше: душным августовским вечерком дедуля перекурил опиума и не пришёл в себя.
На трон короновали его сына, Чжу Чанло. И даже подобрали девиз его правления, и объявили о начале новой эры — Тайчан. Молодой, тридцативосьмилетний император, засучив рукава ухватился за бразды правления государством: назначил новых чиновников на вакантные должности, отдал приказ о сокращении госрасходов, отменил ряд налогов и закрыл задолженность по зарплате военным в северных территориях (20 млн. лян серебра)...
Но через месяц пришлось опять короновать нового императора и тщательно подбирать ему девиз правления, так как Чжу Чанло отравил какой-то красной пилюлей придворный лекарь.
Пятнадцатилетний император Таньци был крайне своеобразен: ему была не интересна учёба, он не владел грамотой. Зато ему нравилась работа по дереву. Он увлечённо строгал, шлифовал, затейливо гнул древесину, делал всяческие шедевры — а в это время страной правили евнух Вэй Чжунсян и молодая фаворитка имератора Ке Ши.
Евнух с наслаждением плёл интриги, организовывал и раскрывал заговоры, поднимал по должностям не жадных и рубил головы несогласным. Ввиду того, что военные часто чрезмерно прямолинейны, топор палача стал часто заглядывать в генштаб и штабы округов. И в этой не очень здоровой обстановке как-то и не заметили, как чжурчженский тигр изготовился к прыжку...
#Ерофей
На трон короновали его сына, Чжу Чанло. И даже подобрали девиз его правления, и объявили о начале новой эры — Тайчан. Молодой, тридцативосьмилетний император, засучив рукава ухватился за бразды правления государством: назначил новых чиновников на вакантные должности, отдал приказ о сокращении госрасходов, отменил ряд налогов и закрыл задолженность по зарплате военным в северных территориях (20 млн. лян серебра)...
Но через месяц пришлось опять короновать нового императора и тщательно подбирать ему девиз правления, так как Чжу Чанло отравил какой-то красной пилюлей придворный лекарь.
Пятнадцатилетний император Таньци был крайне своеобразен: ему была не интересна учёба, он не владел грамотой. Зато ему нравилась работа по дереву. Он увлечённо строгал, шлифовал, затейливо гнул древесину, делал всяческие шедевры — а в это время страной правили евнух Вэй Чжунсян и молодая фаворитка имератора Ке Ши.
Евнух с наслаждением плёл интриги, организовывал и раскрывал заговоры, поднимал по должностям не жадных и рубил головы несогласным. Ввиду того, что военные часто чрезмерно прямолинейны, топор палача стал часто заглядывать в генштаб и штабы округов. И в этой не очень здоровой обстановке как-то и не заметили, как чжурчженский тигр изготовился к прыжку...
#Ерофей
Forwarded from Усы Пескова
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Похоже есть риск, что вообще всех жителей Биробиджана накажут за оскорбление власти.
И тигр прыгнул.
В 1621 году маньчжуры вторглись в провинцию Ляодун и разбили наголову войска империи Мин. Нурхаци осадил и взял штурмом город Шэньян, получивший чжурчженьское название Мукден (от слова мукдэмби — "возноситься"), и город Ляоян. Провинция оказался в руках северян. Решив прочно закрепиться на захваченной территории, Нурхаци на этот раз не стал угонять покорённое население на север, а наоборот, расквартировал на новых землях своё войско, а позже, в 1625 году, и столицу перенёс из Синцзина в Мукден.
Ляодун стал базой для новых походов, на север, в Монголию, на разборки с теми, кто не осознал новый вектор развития региона, и на юг, на земли Минской империи.
В 1622 году чжурчжения занялись следующей провинцией, Ляоси, и привычно разбили китайскую армию. В императорском дворце начали подозревать, что чжурчжени не успокоятся, не исчезнут, и доведут начатое до конца. После ряда попыток подкупить, отравить, зарезать Нурхаци и его генералов, китайцы всё же занялись обороной, перебросили войска с юга страны, и начали призыв на местах в новую армию, попутно начав воссоздавать систему укреплений. В результате экстренно предпринятых мер, в феврале 1626 года войска Нурхаци не смогли овладеть китайской крепостью Нинъюань — главным городом Ляоси. На чжурчженьскую хитрую затею штурмовать под прикрытием щитов-колесниц, нашлись два весомых контраргумента: португальские пушки под командованием иезуита Адама Шаль фон Белль, и вязанки хвороста обработанные смолой и серой. Те чжурчженьские экипажи штурмовых щитов, которые не были разнесены в клочья ядрами, были сожжены заживо.
В бою сам Нурхаци получил тяжелое ранение и уехал лечиться на горячие источники. В отместку за неудачу под стенами крепости маньчжуры захватили остров Цзюхуадао, где сожгли 2 тысячи китайских судов и склады с провиантом, подорвав основные силы китайского флота в Бохайском заливе, и развязав руки японским пиратам, которые прибили китайский торговый флот, а вместе с ним и без того грустную экономику империи Мин.
#Ерофей
В 1621 году маньчжуры вторглись в провинцию Ляодун и разбили наголову войска империи Мин. Нурхаци осадил и взял штурмом город Шэньян, получивший чжурчженьское название Мукден (от слова мукдэмби — "возноситься"), и город Ляоян. Провинция оказался в руках северян. Решив прочно закрепиться на захваченной территории, Нурхаци на этот раз не стал угонять покорённое население на север, а наоборот, расквартировал на новых землях своё войско, а позже, в 1625 году, и столицу перенёс из Синцзина в Мукден.
Ляодун стал базой для новых походов, на север, в Монголию, на разборки с теми, кто не осознал новый вектор развития региона, и на юг, на земли Минской империи.
В 1622 году чжурчжения занялись следующей провинцией, Ляоси, и привычно разбили китайскую армию. В императорском дворце начали подозревать, что чжурчжени не успокоятся, не исчезнут, и доведут начатое до конца. После ряда попыток подкупить, отравить, зарезать Нурхаци и его генералов, китайцы всё же занялись обороной, перебросили войска с юга страны, и начали призыв на местах в новую армию, попутно начав воссоздавать систему укреплений. В результате экстренно предпринятых мер, в феврале 1626 года войска Нурхаци не смогли овладеть китайской крепостью Нинъюань — главным городом Ляоси. На чжурчженьскую хитрую затею штурмовать под прикрытием щитов-колесниц, нашлись два весомых контраргумента: португальские пушки под командованием иезуита Адама Шаль фон Белль, и вязанки хвороста обработанные смолой и серой. Те чжурчженьские экипажи штурмовых щитов, которые не были разнесены в клочья ядрами, были сожжены заживо.
В бою сам Нурхаци получил тяжелое ранение и уехал лечиться на горячие источники. В отместку за неудачу под стенами крепости маньчжуры захватили остров Цзюхуадао, где сожгли 2 тысячи китайских судов и склады с провиантом, подорвав основные силы китайского флота в Бохайском заливе, и развязав руки японским пиратам, которые прибили китайский торговый флот, а вместе с ним и без того грустную экономику империи Мин.
#Ерофей
Нурхаци тяжело пережил поражение под Нинъюанем. Лекарства не помогали, кураж пропал, желание жить угасло. В сентябре 1626 года великий политик и воин скончался.
Тут и сказочке конец?
А вот и нет.
Похоронив Нурхаци чжурчжени избрали великим ханом его восьмого сына — Абахая. Того самого, конница которого вытоптала четвёртую минскую армию шедшую покарать непокорных северян.
Кстати, мама Абахая, императрица Монго, из того самого рода Ехэ, по поводу которого у Нурхаци была четвёртая обида.
Абахай продолжил начатое отцом: строительство новой нации (пока ещё называющейся "чжурчжени"), сокрушение династии Мин и завоевание всего цивилизованного мира (конечно же речь идёт только об известном китайцам мире).
Вместо занудного стучания лбами в железных касках об Великую Китайскую стену, чжурчжени под командованием Абахая подошли к процессу покорения Мин творчески: для гарантированной победы надо обзавестись союзниками (и чем больше их, чем горячее и незамутнённее головы у их воинов, тем лучше), расстроить союзы противника, ну и найти наилучший путь к Пекину, без стен, крепостей, гор, и многотысячных китайских армий, с португальскими артиллеристами.
С собиранием земель чжурчженьских всё было более или менее понятно: последние склонные к самостоятельной политике главы родов медленно но верно присягали императору. Список же потенциальных союзников чжурчженей тоже не сильно длинный: это или монголы (а с ними уже успешно ведётся дипломатическая работа, мама Абахая не даст соврать, ибо род Ехэ, это чжурчжени, которые жили примерно в Бурятии и Монголии, по современной раскройке карты мира) или корейцы. И вот к ним-то Абахай и направился в гости, в феврале 1627 года.
Вернее в гости отправился двоюродный брат Абахая, бэйлэ Амин, в сопровождении 30 000 чжурчженей, монголов, и корейских перебежчиков. Последние появились в войске северян после Имдинской войны, в ходе которой не только отстояли независимость Чосон (будущей Кореи) от Японии, но и насмерть поссорились между собой корейские чиновники, военные и аристократы, как и положено, с головами долой и кишками наружу. Убегая от побеждающих оппонентов в сторону чосоно-чжурчженьской границы, сторонники Ли Гваля (ещё недавно захватившего Сеул, но потерявшего и его, и голову) обещали вернуться, и не одни.
Ведомые корейскими проводниками, знающими местность, обычаи и нравы, тактику и размер взятки достаточный для прекращения сопротивления, чжурчжене-монгольское войско лихо брало город за городом, и уже 13 марта с большим удовольствием грабило Пхеньян.
Но дальше блицкриг увяз в партизанской войне и переговорах. Кормить 30 000 кавалеристов (и лошадок) — дело сложное. Население разбежалось, припасы спрятали, и где найти второе без первых было непонятно.
Амин рвался на Сеул, но более близкие к нуждам простых вояк командиры протестовали (на голодное брюхо конь плохо идёт, и чжурчжень хреново воюет, мучительно соображая, а что он тут вообще забыл, что ему мешало заняться очистительным голоданием дома, без вариантов получить стрелу в бок из придорожных кустов).
В итоге войско раскололось: бэйлэ Юэто и младший брат Амина бэйлэ Цзиргалан со своими людьми отправились в Пхёнсань дожидаться исхода переговоров с корейцами. А Амин пошёл на юг, к Сеулу. После долгих споров 18 апреля на острове Канхвадо был заключен мирный договор: Корея и чжурчжени заключают союз, корейское правительство ежегодно платить дань и отказывалось от антиманьчжурской политики, но при этом не порывает и дружбы, торговли, обменов культурными и научными делегациями с Минской империей.
На обратном пути из Кореи Амин разрешил своим людям грабить. Ну а как ещё кочевник может вознаградить своих людей за участие в походе? Зарплат ещё не придумали. Суточных, боевых, командировочных тоже. Но при этом опять нашлись недовольные критики (снова Юэто и некоторые другие военачальники), заявившие, что это нарушает условия мира.
Несмотря на их недовольное бухтение Пхеньян был повторно отдан войскам на трехдневное разграбление.
#Ерофей
Тут и сказочке конец?
А вот и нет.
Похоронив Нурхаци чжурчжени избрали великим ханом его восьмого сына — Абахая. Того самого, конница которого вытоптала четвёртую минскую армию шедшую покарать непокорных северян.
Кстати, мама Абахая, императрица Монго, из того самого рода Ехэ, по поводу которого у Нурхаци была четвёртая обида.
Абахай продолжил начатое отцом: строительство новой нации (пока ещё называющейся "чжурчжени"), сокрушение династии Мин и завоевание всего цивилизованного мира (конечно же речь идёт только об известном китайцам мире).
Вместо занудного стучания лбами в железных касках об Великую Китайскую стену, чжурчжени под командованием Абахая подошли к процессу покорения Мин творчески: для гарантированной победы надо обзавестись союзниками (и чем больше их, чем горячее и незамутнённее головы у их воинов, тем лучше), расстроить союзы противника, ну и найти наилучший путь к Пекину, без стен, крепостей, гор, и многотысячных китайских армий, с португальскими артиллеристами.
С собиранием земель чжурчженьских всё было более или менее понятно: последние склонные к самостоятельной политике главы родов медленно но верно присягали императору. Список же потенциальных союзников чжурчженей тоже не сильно длинный: это или монголы (а с ними уже успешно ведётся дипломатическая работа, мама Абахая не даст соврать, ибо род Ехэ, это чжурчжени, которые жили примерно в Бурятии и Монголии, по современной раскройке карты мира) или корейцы. И вот к ним-то Абахай и направился в гости, в феврале 1627 года.
Вернее в гости отправился двоюродный брат Абахая, бэйлэ Амин, в сопровождении 30 000 чжурчженей, монголов, и корейских перебежчиков. Последние появились в войске северян после Имдинской войны, в ходе которой не только отстояли независимость Чосон (будущей Кореи) от Японии, но и насмерть поссорились между собой корейские чиновники, военные и аристократы, как и положено, с головами долой и кишками наружу. Убегая от побеждающих оппонентов в сторону чосоно-чжурчженьской границы, сторонники Ли Гваля (ещё недавно захватившего Сеул, но потерявшего и его, и голову) обещали вернуться, и не одни.
Ведомые корейскими проводниками, знающими местность, обычаи и нравы, тактику и размер взятки достаточный для прекращения сопротивления, чжурчжене-монгольское войско лихо брало город за городом, и уже 13 марта с большим удовольствием грабило Пхеньян.
Но дальше блицкриг увяз в партизанской войне и переговорах. Кормить 30 000 кавалеристов (и лошадок) — дело сложное. Население разбежалось, припасы спрятали, и где найти второе без первых было непонятно.
Амин рвался на Сеул, но более близкие к нуждам простых вояк командиры протестовали (на голодное брюхо конь плохо идёт, и чжурчжень хреново воюет, мучительно соображая, а что он тут вообще забыл, что ему мешало заняться очистительным голоданием дома, без вариантов получить стрелу в бок из придорожных кустов).
В итоге войско раскололось: бэйлэ Юэто и младший брат Амина бэйлэ Цзиргалан со своими людьми отправились в Пхёнсань дожидаться исхода переговоров с корейцами. А Амин пошёл на юг, к Сеулу. После долгих споров 18 апреля на острове Канхвадо был заключен мирный договор: Корея и чжурчжени заключают союз, корейское правительство ежегодно платить дань и отказывалось от антиманьчжурской политики, но при этом не порывает и дружбы, торговли, обменов культурными и научными делегациями с Минской империей.
На обратном пути из Кореи Амин разрешил своим людям грабить. Ну а как ещё кочевник может вознаградить своих людей за участие в походе? Зарплат ещё не придумали. Суточных, боевых, командировочных тоже. Но при этом опять нашлись недовольные критики (снова Юэто и некоторые другие военачальники), заявившие, что это нарушает условия мира.
Несмотря на их недовольное бухтение Пхеньян был повторно отдан войскам на трехдневное разграбление.
#Ерофей
Telegram
АУЕАО
...Конница Абахая ударила по бегущим на штурм частям Лю Тина с фронта, а солдаты Дайшаня, переодетые в китайскую форму, атаковали с тыла, в результате чего минская армия была полностью разгромлена.
Поражение императорских войск решило судьбу племени ехэ…
Поражение императорских войск решило судьбу племени ехэ…
Оставшиеся под предлогом поимки Мао Вэнь-луна (хитрожопый минский генерал, который действовал на самом деле в интересах чжурчженей, убирая китайские войска с тех направлений, по которым они двигались. Секрет такого миролюбия в том, что на Мао Вэнь-луна работал гигантский торговый флот контрабандистов, снабжавший северян оружием, фруктами, одеждой, утварью, и увозивший на юг захваченное чжурчженями в походах) части были выведены лишь после нескольких обращений корейского двора в октябре 1627 года.
#Ерофей
#Ерофей
1628 год.
На Пясиде ушлые братья Хабаровы добывают соболей и мутят с учётными книгами, в Мангазее открыв рот от удивления молодой Дежнёв любуется на прибытие Кокорева и Палицына.
Чжурчжени втянули Чосон (Корею) в сферу своих интересов, а в Пекине новый император, так как 30 сентября 1627 года предыдущий (двадцатиоднолетний император Чжу Юцзяо) скончался от простуды после неосторожного падения в холодную воду с корабля, во время увеселительной прогулки (сами понимаем всю нелепость формулировки, но такова официальная, задокументированная версия).
Император Чунчжэнь ("возвышенное счастье") начал своё правление с того, что казнил евнуха Вэй Чжусяна и фаворитку своего покойного старшего брата Ке Ши. Просто чтобы снизить градус интриг при дворе. На какое-то время это помогло, но дальше евнухи взялись за прежнее (торговля должностями и доступом на совещание, доносы, наветы, взятки в особо крупных размерах), и Чунчжэнь начал компанию по зачистке административной машины от мужиков без яиц.
А тем временем на чжурчжене-минском фронте одерживал победу за победой генерал Юань Чунхуань, герой сражения под крепостью Нинъюань. Это его артиллеристы и смертники с зажигательными снарядами отбили атаку чжурчженей, а снайперы ранили (а технически - убили) Нурхаци.
Авансом, веря в удачу генерала, имперский верховный суд назначил его губернатором провинции Ляодун (которую ещё предстояло отбить у чжурчженей), не снимая с него функций военноначальника. Обладая широкими полномочиями, Юань Чунхуань решал вопросы кардинально и с размахом, например, он казнил генерала Мао Вэнь-луна, за предательство (фактически, это Мао сдал Чосон чжурчженям), коррупцию нереальных размахов и военные преступления (Мао использовал гражданских как "живой щит", на который, впрочем, чжурчженям было плевать с высоты их низкорослых лошадок).
Генерал не только рубил головы предателям. Вернув под контроль империи Мин портовый город Цзиньчжоу, он круто осложнил стратегическое положение чжурчженей. Путь на Пекин лежит как раз мимо этого города. И морем тоже мимо не пройти. У северян остался вариант только обойти большим крюком, через Южную Монголию и пустыню Гоби. Попробовав несколько раз взять Цзиньчжоу и получив по щам, чжурчжени пришли к выводу, что пройти в Китай через пустыню будет проще.
#Ерофей
На Пясиде ушлые братья Хабаровы добывают соболей и мутят с учётными книгами, в Мангазее открыв рот от удивления молодой Дежнёв любуется на прибытие Кокорева и Палицына.
Чжурчжени втянули Чосон (Корею) в сферу своих интересов, а в Пекине новый император, так как 30 сентября 1627 года предыдущий (двадцатиоднолетний император Чжу Юцзяо) скончался от простуды после неосторожного падения в холодную воду с корабля, во время увеселительной прогулки (сами понимаем всю нелепость формулировки, но такова официальная, задокументированная версия).
Император Чунчжэнь ("возвышенное счастье") начал своё правление с того, что казнил евнуха Вэй Чжусяна и фаворитку своего покойного старшего брата Ке Ши. Просто чтобы снизить градус интриг при дворе. На какое-то время это помогло, но дальше евнухи взялись за прежнее (торговля должностями и доступом на совещание, доносы, наветы, взятки в особо крупных размерах), и Чунчжэнь начал компанию по зачистке административной машины от мужиков без яиц.
А тем временем на чжурчжене-минском фронте одерживал победу за победой генерал Юань Чунхуань, герой сражения под крепостью Нинъюань. Это его артиллеристы и смертники с зажигательными снарядами отбили атаку чжурчженей, а снайперы ранили (а технически - убили) Нурхаци.
Авансом, веря в удачу генерала, имперский верховный суд назначил его губернатором провинции Ляодун (которую ещё предстояло отбить у чжурчженей), не снимая с него функций военноначальника. Обладая широкими полномочиями, Юань Чунхуань решал вопросы кардинально и с размахом, например, он казнил генерала Мао Вэнь-луна, за предательство (фактически, это Мао сдал Чосон чжурчженям), коррупцию нереальных размахов и военные преступления (Мао использовал гражданских как "живой щит", на который, впрочем, чжурчженям было плевать с высоты их низкорослых лошадок).
Генерал не только рубил головы предателям. Вернув под контроль империи Мин портовый город Цзиньчжоу, он круто осложнил стратегическое положение чжурчженей. Путь на Пекин лежит как раз мимо этого города. И морем тоже мимо не пройти. У северян остался вариант только обойти большим крюком, через Южную Монголию и пустыню Гоби. Попробовав несколько раз взять Цзиньчжоу и получив по щам, чжурчжени пришли к выводу, что пройти в Китай через пустыню будет проще.
#Ерофей
Telegram
АУЕАО
Нет не только пророков в своём отечестве, но даже Александров Дюма не хватает. Провинциал из Артаньяна (д`Артаньян - фамильная приставка д" как раз и переводится как "из") понаехал в столицу и выслуживаясь перед любовницей выполнял секретные поручения королевы...…
Слушайте мою клятву и будьте свидетелями моего обета:
Ночь собирается, и начинается мой дозор.
Он не окончится до самой моей смерти.
Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям.
Я не надену корону и не буду добиваться славы.
Я буду жить и умру на своем посту.
Я — меч во тьме;
я — Дозорный на Стене;
я — щит, охраняющий царство людей.
Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору в эту ночь и все грядущие...
В общем, кто смотрел Игру Престолов дальше будет не интересно. Ибо сага длинна и полна спойлеров. А Мартин — старый жук, который навёл всех на ложный след, мол, я вам историю средневековой Европы рассказываю...
Ночь собирается, и начинается мой дозор.
Он не окончится до самой моей смерти.
Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям.
Я не надену корону и не буду добиваться славы.
Я буду жить и умру на своем посту.
Я — меч во тьме;
я — Дозорный на Стене;
я — щит, охраняющий царство людей.
Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору в эту ночь и все грядущие...
В общем, кто смотрел Игру Престолов дальше будет не интересно. Ибо сага длинна и полна спойлеров. А Мартин — старый жук, который навёл всех на ложный след, мол, я вам историю средневековой Европы рассказываю...